Так было всегда - стоило эльфийке о чем-то хорошенько задуматься, как сон пропадал. Сарейта могла очень хотеть спать, ее веки могли сами опускаться, а тело безвольно расслабляться, но мысли всё равно не давали погрузиться в сон. Они держали на уровне дремоты и полусна, когда уже может что-то начать сниться, но при этом ощущение реальности никуда не девается. Такие ведения, смешивающиеся с бесперебойным потоком самых разных мыслей, казались каким-то галлюцинациями. Сегодняшняя ночь обошлась без странных видений, эльфийка просто не смыкала глаза и не сказать, что хотела. Сарейта лежала неподвижно, стараясь не шевелиться и не создавать шума, она тихло лежала на боку и наблюдала за углями. Было в них что-то мистическое. Они были красивы. За таким нехитрым занятием прошло несколько часов. Услышав совсем тихий голос недалеко, девушка повернула повернула голову и взглянула на Ильфиртила. Рассмотреть черты его лица из-за темноты представлялось невозможным, сейчас он был лишь огромной тенью, в глазах которой блестят догорающие угли.
- Не особо, - Сарейта постаралась ответить также тихо, чтобы не разбудить человека. Она смотрела на учителя, видела каждое его движение, но подниматься не спешила, даже не шевелилась. Ведунья не была уверена, что стоит делиться своими мыслями, да и вообще рассказывать что-то, о чем можно узнать, только спросив. Ее переживания, мечты, догадки, мысли - это было личным и делиться им с кем-то девушка просто не особо любила. Она прекрасно знала, что каждое ее слово может быть использовано против нее, а приятного в этом мало.
Не выдержав такого настойчивого взгляда, Амеллин всё-таки поднялась и тихо, на носочках, подошла к Ильфиртилу. Сомнения по-прежнему терзали. Устроившись на краю кровати, ведунья легла набок лицом к мужчине и всё, она молчала. Смотрела на него и молчала, не зная, что ему сейчас говорить и нужно ли вообще.
- Я просто устала, - что было правдой. - После столького выпитого сложно работать, - и это было тоже правдой, Сарейта была абсолютно честна. Однако этого было мало, она отчетливо слышала свои слова и понимала, что они буквально пропитаны недосказанностью.
"Может стоило говорить другим тоном?" - Возможно, стоило, но сказанного не исправить. Воровка нахмурилась. Ей было неудобно в сложившейся ситуации, она даже успела отругать себя за то, что не закрыла глаза и не притворилась спящей, когда услышала движение и тихий скрип. Так она избежала бы этой неловкости.
- Чувствую, что не справляюсь, как бы не старалась. Из меня воин никакой, абсолютно, учителя гильдии в свое время это дело оставили. Эти неудачи меня угнетают. И намного сильнее, чем проваленное дело, - ей потребовалось довольно много времени, чтобы рассказать, что именно не дает ей покоя уже несколько часов. Несмотря на то, что Сарейта высказалась, спокойнее на душе не стало, очень даже наоборот - теперь она чувствовала отвратительное волнение, зародившееся в груди и медленно растущее. Хотелось от этого ощущения поскорее избавиться и Амеллин решила, что если она сделает вид, словно ничего серьезного сейчас не сказала, то всё вернется на круги своя.
- Я пойду. Сейчас глубокая ночь, так что спи, - приподнявшись на локте, эльфийка коснулась губами щеки ведуна. Развернувшись, она тихо выбралась из-под одеяла и пошла к себе, всё еще помня о спящем Томасе и стуле, который попадался на пути и который нужно было обойти, причем аккуратно.

Сарейта не имела ни малейшего понятия, как мужчина может отреагировать на ее откровение и что в итоге из этого выльется. Но переживала она не из-за того, что Ильфиртил не одобрит ее отношение к ближнему бою или ее опустившиеся руки вкупе с отсутствием как таковой мотивации, ее намного больше волновал сам факт того, что она рассказала о своих проблемах. О том, что выедает ее изнутри и не дает думать ни о чем другом. Это был, по мнению эльфийки, очень серьезный шаг, говорящий о доверии. Однако она всё еще сомневалась, правильно ли поступила. Дело в том, что ведуна Сарейта толком и не знала, его прошлое было тайной, покрытой мраком, он ничего не говорил о себе. Единственное, что эльфийка знала о своем учителе, так это его привычки, она их подмечала с первого дня своего пребывания в этой хижине. А еще воровка могла с уверенностью сказать, что с Ильфиртилом ей комфортно и, что удивительно, учитывая его взрывную половину, спокойно. Но достаточно ли этого, чтобы, например, рассказать о себе? Амеллин не знала.
Совсем потерявшись в сомнениях, она медленно и сама того не замечая погрузилась в мир грез и сновидений.
- Какого черта?! - Вскрикнула девушка, резко распахивая глаза и тут же закрывая лицо руками от холодной воды. Таким было ее пробуждение. Ах, романтика обучения. И, поменяйся она местами с Ильфиртилом, ей очень понравилась бы эта выходка, но сейчас, когда Сарейта оказалась под струей воды, она пылала праведным гневом. Сам собой возник вопрос - а не специально ли мужчина делает всё, чтобы эльфийка ни на секунду не забывала о своей мести, которую ему пообещала?
- Ты, номер два, отвали, - Амеллин пнула его по ноге, на деле показывая, как она не хочет сейчас видеть его над собой. Нахмурившись, ведунья села. Сразу вскочить на ноги и побежать тренироваться она не могла, необходимо было проснуться. - Козлом я назвала того, кто окунул меня в воду, а это был не ты, но! Но ты тоже тот еще козлина, - нащупав рукой сапог, ведунья швырнула его в выходящего из дома Ильфиртила, но увы, не попала. Сапог пролетел сантиметрах в пяти от головы наставника, чем вызвал громкий вздох разочарования.
- Два идиота. У них точно особая любовь к холодной воде. Вот, отлично, стоило немного расслабиться и рассказать про себя, как тут же использовали всё против меня, - ворчала себе под нос Амеллин, одеяваясь и, по случаю, пиная стулья. Томас, не отошедший от резкого появления Тиля, стоял у стены, молча наблюдая за тем, как эльфийка собирается. А она кидала на него косые раздраженные взгляды, но хоть не кидалась обувью, благодарен должен быть.
Выйдя из дома, ведунья молча подошла к Ильфиртилу и встала напротив него. Вот-вот должна была начаться тренировка, но о ней девушка даже не вспоминала. Она пристально смотрела на мужчину, создавая в голове план мести, нет, несколько планов мести! Отведя взгляд от ведуна, Амеллин наклонилась и взяла в руку меч. Небольшой, легкий и очень удобный клинок - он прекрасно лег в руку ведуньи. Перекинув его из правой руки в левую и обратно, Сарейта окончательно убедилась, что этот меч ей нравится куда больше.
- Почему нельзя обойтись только кинжалом? Куда же удобнее и практичнее, чем с наручем, - ответила воровка, беря в левую руку свой кинжал. Стоять одновременно с двумя клинами в обеих руках было очень непривычно, однако как ими сражаться небольшое представление Сарейта имела.
"Вспомни раны и не забывай про спину. Звучит не сложно. Если я сейчас воткну ему кинжал в бок, он потеряет сознание, да? И может даже истечет кровью", - несмотря на довольно резкие мысли и желания, ранить Ильфиртила еще раз Амеллин не хотела, но нападала всё равно с учетом раны, как и велел учитель. Рядом с ним ведунья выглядела глупо и даже смешно, но всё бросать и уходить девушка не хотела, пусть прошлой ночью и думала об этом.
Сарейта двигалась плавно и тихо, не тратила силы зря и нападала в подходящий момент, по ее мнению, разумеется. Все ее атаки были отражены, но одна, та самая, ради которой воровка так старалась, прошла по цели. Всего на мгновение оказавшись сбоку от мужчины, почти за его спиной, Сарейта замахнулась и хлестко ударила Ильфиртила по заднице мечом. Звук был потрясающ. Блаженная улыбка появилась сама собой.. это была победа! И, не желая тут же попадаться, эльфийка отскочила в сторону, медленно отходя назад и увеличивая расстояние.
- Это было просто незабываемо! Тебе понравилось? - С гадкой ухмылочкой поинтересовалась ведунья.

Очень давно Сарейте хотелось сделать нечто подобное, она ведь до сих пор помнила одну из первых их тренировок, когда Ильфиртил издевательски похлопывал эльфийку по ее пятой точке и хотелось ему всё вернуть. Широкая улыбка не исчезала с ее лица, Амллин испытывала огромное наслаждение, она словно тонула в этом ощущении, захлебывалась. Ей хотелось победно смеяться, желательно еще злобно, но помня о ловкости и скорости учителя, девушка сдерживалась. Разумеется, ведунья помнила о последствиях и по ее наблюдениям после подобной выходки Ильфиртил должен был очень разозлиться, поэтому она и отошла подальше, чтобы в случае просто скрыться. Побег в данной ситуации она не считала поражением.
- Правда, молодец? Спасибо, - на мгновение она потеряла дар речи, совсем не ожидая таких слов от Тиля, для него было свойственно несколько иное поведение. Но, впрочем, заваливать вопросами эльфийка не стала, ставить под сомнение правдивость похвалы она не желала. А ее улыбка становилась еще шире. И ведь это был не конец, а только начало! Ее коварный план по свершению мести только начал своё дело.
Приближение Ильфиртила заставило немного напрячься и собраться. Сарейта допускала, что он идет не победные объятия дарить, точнее она была в этом уверена. Сделав еще пару небольших шагов назад, ведунья приподняла руки, принимая боевую стойку и готовясь защищаться. Почему она решила, что сейчас Ильфиртил будет нападать, а не только защищаться? Потому что после такого подлого удара по заднице она поступила бы также, девушке захотелось бы отомстить, отыграться и преподать урок.
- Ооо, ты не видел настоящие слезы, - покачала головой эльфийка. Уголки губ постепенно опустились, однако физиономия Сарейты всё равно была довольной. Больше она ничего не говорила, сосредотачиваясь на движении, а не на словах. Продолжая придерживаться своей тактики - двигаться плавно, быстро и без лишних движений - Сарейта нападала. До этого она стремилась попасть за спину мужчины для свершения ее сладкой мести, сейчас же всё было иначе. Постепенно от своей тактики пришлось отказаться, Ильфиртил просто не позволял отходить и переводить дух, действовал с напором, наступая и обрушивая свою силу на Амеллин. Она знала, что не всю, видела, как он дерется всерьез. С трудом уровачиваясь от некоторых атак, ведунья парировала другие. Силы быстро покидали ее тело, но просто опустить руки и отойти в сторону она не могла, гордость не позволяла. Вот она и нападала, стиснув зубы. Их бой закончился в тот момент, когда деревянный меч наставника сломался.
- Это называется поражением, ты остался безоружен. А еще пропустил шлепок. Тааааак что... я выиграла, - заключение девушку очень порадовала, от чего она заулабалась, но торжествовать ей пришлось недолго. - Что? Еще и пробежка? Но я и так вымоталась, Ильфиртил-2, - и, посмеиваясь, она положила оружие на землю, после чего побежала. Злить ведуна было, конечно, очень опасно, но в такой же степени и весело. Сарейта никогда не знала, что от него можно ожидать и как он решит ответить на ее колкости и действия, и это заводило, давало энергию.
Закончив с пробежкой, что далось немалой ценой, эльфийка доковыляла до бочонка у дома. Облокотившись о него и сгорбившись, Сарейта прикрыла глаза. Она тяжело дышала, вся взмокла, в ее горле пересохло. Переведя дух, воровка с жадностью зачерпнула воды, чтобы затем ее выпить. Она повторила это действие несколько раз и, утолив свою жажду, отошла от бочонка, но не далеко. Развалившись на поляне, раскинув ноги и руки в разные стороны, Амеллин закрыла глаза. Она пыталась отдышаться, прийти после бега в себя. Сердце бешено колотилось, вот-вот готовое выпрыгнуть из груди.
- Не умеет проигрывать он, а страдать должна я. Это так себе обменчик, - озвучила свои мысли эльфийка. Она считала, что рядом с ней сейчас никого, по крайней мере она никого не слышала. Мышцы ныли, но это была приятная боль, говорящая о хорошей проделанной работе.

Услышав за спиной голос, эльфийка закинула голову и взглянула на Ильфиртила, мгновенно подмечая, что выглядит он намного более спокойным, нежели во время тренировки. Сарейта знала, что очень разозлила мужчину своей выходкой, ведунья чувствовала его пронзающий и испепеляющий взгляд на своей спине, пока убегала подальше от поляны сорок с лишним минут назад. И даже странно, что ограничился он лишь взглядом.
- Может и легко, - задумчиво проговорила Сарейта, смотря на наставника. - В прошлый раз я чуть не умерла.. Так что да, отделалась я легко. Но это не помешало мне устать, по стене дома забираться проще, чем постоянно перепрыгивать корни деревьев, - девушка прикрыла глаза и вздохнула полной грудью. - Подумаешь, всего лишь шлепнула, чего так злиться? Да и заслужили вы это, - на короткий миг на лице ведуньи показалась улыбка. Согнув руки в локтях и положив их под голову, девушка опять вздохнула полной грудью. Она почти пришла в себя и отдохнула после пробежки.
- Я видела, как вы разговаривали. Обсуждение, наверное, было жарким? - Поинтересовалась Сарейта, поворачиваясь набок лицом к устроившемуся рядом Ильфиртилу и подпирая голову рукой. Пока он говорил и наслаждался облаками, ведунья наблюдала за ним, можно даже сказать любовалась. - Мне это совсем не нравится, потому что я не люблю бегать, но хорошо. Против твоего плана возражений не имею, - впрочем, думалось эльфийке, даже будь у нее возражения, ведун бы их не оценил и всё равно продолжал бы настаивать на своем. - И пока я буду выписывать сложные пируэты, стараясь не запутаться в собственных конечностях, мне снесут голову, - негромко посмеиваясь, эльфийка представила эту нелепую смерть.
Приняв помощь в виде протянутой руки, Сарейта поднялась с земли. Пошла за Ильфиртилом в дом, попутно отряхиваясь. И всё было бы хорошо, не наткнись ведунья взглядом на Томаса, бедного паренька, запуганного настолько, что до заикания ему осталось рукой подать. Неодобрительно покачав головой, девушка повернулась к учителю, даря ему долгий и негодующий взгляд. Где-то внутри едва ощутимо кольнул стыд. Эльфийка догадывалась, что человеку попало из-за отвратительного настроения ведуна, которое он получил после тренировки с Сарейтой. Быстро подавив просыпающуюся совесть, Амеллин подошла к кровати учителя и нависла над ним. И всё тот же долгий и внимательный взгляд.
- Мог бы сразу предотвратить, а не просто следить, чтобы никто не пересекал черту, - и на этом ее нотации закончились. Ведунья была не слишком сварливой женщиной. Отвернувшись от Ильфиртила и больше не нависая над его душой, девушка потянулась, разминая руки и спину, а после села на край кровати в ногах мужчины.
- Расскажи о себе, хотя бы немного, - голос был тихим, Сарейте не хотелось привлекать внимание Томаса. - О своей семье, например. Мне интересно, каким ты был до своего заточения в этом домике, - она давно хотела спросить нечто подобное, но опасалась, что Ильфиртил пошлет ее с такими вопросами в пешее эротическое. Впрочем, Амеллин сомневалась, что и сейчас ведун захочет чем-то делиться.

Сейчас был тот редкий момент, когда Сарейте хотелось сказать чистую правду и не слукавить ни в одном слове. Она понимала, что просит у ведуна очень многое - не только рассказать, но и быть откровенным - и, думала эльфийка, в таком случае и она должна быть честной. С любым другим ведунья незамедлительно придумала бы какое-нибудь глупое, но правдоподобное оправдание своей любопытности, утаив главную цель или просто принизив ее, для других девушка придумала бы и историю жизни, совершенно не похожую на то, что пережила Амеллин в действительности. Ильфиртилу же она готова была сказать правду, в том числе и о себе, хотя, стоит заметить, страх и сомнение присутствовали.
- Меня это всегда интересовало, с того самого момента, как я узнала о твоем существовании, но никто не мог удовлетворить мое любопытство, все были уверены, что ты давно в земле или просто очередная байка. Не спрашивала, потому что была уверена, что ты меня пошлешь, сейчас же всё изменилось, отношения между нами стали другими, - эти слова дались с некоторым усилием. Было непривычно вот так просто и разом раскрывать все имеющиеся карты, но Сарейте немного даже понравилось.
Эльфийка слушала своего наставника внимательно, сидя к нему боком и смотря в одну точку на полу. Его прошлая жизнь заставляла переживать огромный спектр эмоций: от понимания до ужаса. Холодные отношения с отцом, отсутствие внимания и изредка меткие слова не удивляли, хотя определенную долю жалости всё-таки вызывали, ведунья жалела того маленького ребенка, которому наверняка хотелось тепла, заботы и поддержки - редкие и от того очень ценные проявления любви. Неосознанно Сарейта представляла себя на месте Ильфиртила, от чего становилось не по себе, было неприятно чувствовать себя ребенком, к которому холодны.
Эмоции постепенно сменились на восхищение и уважение. Не каждый ведун, да что там, единицы, могут к семидесяти годам стать настолько сильным, чтобы начать делиться своими знаняиями и обучать подростков. В памяти Сарейты так вообще не осталось молодых наставников, в Амандиле во время ее детства оставались лишь старые эльфы. Но восхищалась ведунья своим нынешним учителем недолго, на смену пришел страх, удивление и неприязнь. В голове не укладывалось, как вообще может подняться рука, чтобы издеваться над детьми (а воровка была уверена, что без них точно не обошлось) и проводить страшные эксперименты, результатом которых становилось полное безумие и помешательство. Сразу вспомнилась первая встреча с Ильфиртилом на пороге его дома, когда он пытался пробраться в голову Амеллин и сломать ее. Тогда он не пошел простым путем - использование обычного гипноза, нет, там было нечто посильнее, по мнению девушки, и Сарейта это нечто тут же связала с прошлыми увлечениями мужчины. И не стало удивлением, что после случившегося Ильфиртил остался один, без семьи. Несмотря на его изощренные способы достижения власти и силы отвращения и ненависти ведунья не испытывала, ей даже не хотелось обрушить на него кары небесные ради достижения справедливости и отмщения всех тех, кто пострадал от его руки.
Но еще более жутко стало, когда ведун рассказал о войне, что была в его планах. Разумеется, он уже говорил об этом несколько недель назад, но тогда он не упомянул о своих экспериментах. Именно в совокупности с ними разжигание межрасовой войны приобретало новые оттенки кровавого и черного. Сложно представить, родилась бы Сарейта вообще, имей Ильфиртил тогда успех. Вполне возможно, и отец, и мать погибли бы. По спине пробежали мурашки, эльфийка, сама того не замечая, скривила губы, словно перед ней поставили протухшую еду.
С минуту она молчала, не отрывая взгляда от пола и переваривая новые знания о наставнике. Стоит заметить, ведунья не испугалась до такой степени, чтобы скорее бежать сломя голову, хотя зная характер Тиля стоило бы давно свалить, она была готова к темному прошлому Ильфиртила, потому что знала - просто так никто не прячется в густых лесах на протяжении долгих лет. Когда Сарейта покидала Гадару, она уже знала, что ищет не безобидного душку и мальчика-зайчика.
- Скрывать не буду, твои прошлые.. увлечения и цели меня испугали, - задумчиво проговорила эльфийка уже на улице, когда шла за Ильфиртилом. У нее-то работы сейчас не было, кроме уборки, но ее Амеллин переложила на чужие плечи, а потому ведунья решила поучавствовать в строительстве дома. Или хотя бы постоять рядом в качестве моральной поддержки.
- Но то было в прошлом, а оно не важнее настоящего, - и в этом была вся соль, это была та самая причина, почему отношение к мужчине со стороны воровки не шибко изменилось. Она знала эльфа таким, каким он является сейчас, она видела его поступки, запоминала его слова, у Сарейты уже сложился в сознании определенный образ. Разумеется, его прошлые деяния ужасны, но то было в прошлом и именно те поступки сделали Ильфиртила таким, каким он является сейчас. А нынешний ведун ей нравился.
- Может нужна помощь? Лесоруб из меня так себе, я даже никогда не рубила деревья, но могу попробовать. Вдруг это мое призвание, которое всю жизнь ускользало от меня? - Сарейта улыбалась. Она чувствовала напряжение со стороны мужчины, не могла не чувствовать, и хотелось это исправить. Поднявшись с пня, на месте которого еще пару дней назад росло дерево, ведунья подошла к учителю, но не близко, чтобы не мешать. - Или я могу заняться чем-нибудь другим. Работать-то мне не хочется, но и плевать в потолок несколько часов не хочу, скучно это.

Было понятно, что Ильфиртилу компания сейчас не нужна, девушка это видела, но и просто уйти не могла. Стоять над душой и пялиться было совсем глупо, вот Сарейта и работала. Получалось, кстати, довольно сносно. Она орудовала пилой и думала о том, какого жить, не помня часть прошлой жизни, ведун занял все ее мысли. Отпиливая очередную часть крепкого ствола, эльфийка иногда поглядывала на учителя, каждый раз убеждаясь, что настроение у него не поднимается и выглядит он очень загруженным, озадаченным и в целом каким-то грустным. Как это исправлять Амеллин понятия не имела, даже не знала, откуда начинать разрабатывать план, она даже не знала, как к нему подступиться. В конце концов, не найдя решения, девушка оставила всё, как есть.
К удивлению Сарейты время что-то больно долго лечило, около месяца, если не больше, Ильфиртил пребывал в задумчивом, суровом и максимально молчаливом состоянии. Видя настроение учителя, эльфийка постепенно всё отчетливей начала чувствовать свою вину за неправильные вопросы, которые разумней было бы вообще забыть и никогда не задавать. Причем лучше никому. Под давлением совести ведунья пыталась как-то всё исправить, разговорами, разумеется, кулаками хорошее расположение духа не вернешь, но ничего не выходило, девушка даже начать не успевала, как Ильфиртил уходил по срочным делам. А их у него появилось больно много и, что сразу заметила Сарейта, все они были довольно длительными и не терпящие чужого присутствия. Словом, эльфу просто хотелось побыть в одиночестве. И Амеллин его понимала, вот и не лезла со своими добрыми намерениями, любопытством и прочими глупостями. Понимать-то она понимала, но вот радости не испытывала совершенно. Ей было, в какой-то степени, даже обидно, что общение, доставлявшее ей неподдельное удовольствие, неожиданным образом сошло на нет и ограничивалось лишь короткими фразами во время тренировки да и всё, собственно.
Не умея жить в одиночестве, Сарейта начала больше общаться с Томасом, на котором и отрабатывала свои способности. Для него обучение ведуньи не проходило бесследно. Со временем девушка начала замечать изменения в его поведении. Первое, что бросалось в глаза и жутко раздражало - молчаливость. Обращение что к одному, что ко второму заканчивалось легкими кивками или короткими фразами. Но ладно молчание, разговорить Томаса было не сложно, он паренек был простой. Больше напрягал его шепот, когда он чем-то занимался, и взгляд. Очень редко он становился неосознанным, потерянным. Амеллин знала, что происходит, она об этом читала в одной из книг, что достал из подвала Ильфиртил.
Когда наставник перестал практически целыми днями пропадать неизвестно где, Сарейта была рада. Его возвращение очень подняло настроение эльфийки, она была довольна, что ведун наконец перестал ее избегать. За эти недели воровка пришла к одному решению - никогда и ни у кого ничего не спрашивать о прошлом. И не рассказывать тоже. Сладкое неведение и миллион догадок.. но лучше так, чем отстранение и, в конечном итоге, сжигание всех мостов.
Поздней ночью приятный сон был прерван. Нехотя разлепив глаза, Амеллин зевнула, не совсем понимая, почему проснулась. Еще один легкий толчок сразу дал понять, что ведунью будят. Перевернувшись на другой бок, чтобы увидеть нарушителя ее сна и спокойствия, Сарейта с удивлением взглянула на Ильфиртила.
- Ночью? А до утра это не может подождать? - С надеждой поинтересовалась воровка, укрываясь шкурой по нос. По ночам в доме было довольно прохладно, приходилось кутаться. Зимой, должно быть, станет еще хуже. Поняв по взгляду, что необходимо что-то обсудить именно сейчас, эльфийка вздохнула и села, продолжая кутаться в шкуру. Выслушав наставника, ведунья потерла глаза, прогоняя сонливость.
- Я понимаю это, по нему видно, что он, так сказать, устал. Но почему должна решать я? Это как выбирать между тобой и сохранностью тайности твоего жилья да и вообще твоего существования и записыванием на свой счет еще одного убитого, - приятного в таком выборе было мало, да вообще не было. Выбирать между Ильфиртилом и своей совестью. Просто оставить в городе и подвергнуть опасности эльфа или убить, замарав себя в крови еще больше? Дать однозначный ответ Сарейта не могла. Она была эгоисткой, но не настолько, чтобы четко и без раздумий выбрать себя, по крайней мере сейчас.
Следующая важная тема для разговора немного напрягла. Она действительно была тяжелой, в некотором роде неприятной, от чего эльфийка ее и не поднимала за последнее время. Сарейта кивнула, ей не сложно было подождать, она даже была рада маленькой отсрочке, потому что и сама не знала, что говорить. Ей больше не хотелось говорить о личном, о переживаниях и чувствах. Но это не мешало ей слушать, внимательно смотря в глаза Ильфиртила. Она замечала его волнение, видела, как ему сложно даются эти слова.
- В городе ты обмолвился об этом, когда мы вернулись на постоялый двор. А потому я знала, но все-таки не была полностью уверена, тогда ты был разгорячен после битвы, и я подумала, что ты просто ведешь себя как те воины, о которых говорил. Они грабят, сжигают и насилуют, чтобы просто выпустить пар. Я не придала тому разговору значения, а потом просто догадывалась. Или даже сама придумала желаемое и в него верила, - слова находились сами собой. И, как бы Амеллин сейчас не хотелось сказать что-нибудь нейтральное и короткое, никоим образом не затрагивающее ее собственных эмоций, лукавить она не смогла, слова просто не подбирались. Несмотря на отсутствие в доме третьего лишнего, говорила Сарейта тихо, слегка опустив голову и смотря на пол. И сейчас, после уже затянувшейся паузы, нужно произнести еще несколько слов, закончить свою мысль, раскрыть смысл последней произнесенной фразы. Слова вертелись на языке, но произнести их эльфийка не могла. Она сидела сгорбившись и обняв согнутые в коленях ноги, укрываясь теплой от ее тела шкурой и смотря в одну точку перед собой, всё на тот же пол.
- Мне хорошо с тобой.. уютно. Я привыкла к тебе и привязалась, - слова озвучивались медленно и тихо, не поднимая головы. Было сложно и, как бы не хотелось, быстро выпалить всё не вышло, приходилось преодолевать себя.

Сложно было представить, что будет потом, хотя.. Нет, представить было не сложно, потому что Сарейта прекрасно знала, чем обернутся для нее ее же слова. Признавшись во взаимности, она окунется с головой, ее привязанность перерастет в любовь, а потом придется уйти, придется оторвать от сердца добрую его половину. Эльфийка обязательно найдет возможность вернуться, но сколько ждать этой возможности? А если однажды она допустит ошибку и просто не вернется из очередного охраняемого поместья местного богача? В голове возникало очень много "а если", от чего становилось безумно грустно, тоска начинала разрастаться, подпитываясь неприятными мыслями и подталкивая к созданию новых. И всё это произошло буквально за секунды. Несколько мгновений было достаточно, чтобы понять, какую глупость ведунья только что совершила, нарушив главное свое правило - никому не доверяй. И она не знала, что теперь делать, бежать? Уходить, пока не стало лишь хуже?
Сарейта вздрогнула, почувствовав прикосновение Ильфиртила на своей щеке, кожа на его пальцах была груба, но от того касание не переставало было нежным и ласковым. Быстрый и беспорядочный поток мыслей резко замер, оставляя после себя растерянную ведунью. Рука мужчины тем временем плавно спустилась ниже, останавливаясь на подбородке и медленно поднимая голову Амеллин, всё это время прятавшей свой взгляд. И это было странно по меркам всех романтических рассказов и романов, которые воровка прочитала за многие годы своего скитания из города в город. В то время, будучи совсем молодой и одинокой, не имеющей ничего и не знающей о существовании гильдии воров, она хотела встретить безупречного и прекрасного принца, который осчастливит ее, покажет мир, подарит небо со звездами. Подняв взгляд, отражающий огромную палитру эмоций, испытываемых в данный момент, воровка взглянула на Ильфиртила. Сейчас ей как раз вспомнились те самые романы, в которых признания в любви всегда представлялись иначе, никто никогда не прятал глаз и не боялся последствий.
"Может и правда стоит не думать о том, что будет потом? Может нужно наслаждаться и радоваться моменту? Конец есть у всего, не отказываться же теперь от всего на свете, в том числе и жизни", - эта мысль стала переломной, она избавила Сарейту от тоски, хотя это с какой стороны посмотреть. Едва заметная улыбка и рука, аккуратно убирающая спутанные после сна волосы и открывающая лицо, тоже очень хорошо избавляли от грусти. Настроение Ильфиртила было заражающим, теплота во взгляде, в улыбке, в прикосновениях, дарила ощущение счастья, больше ничего не нужно было. Застенчивая улыбка сама собой появилась на губах Сарейты. Девушка глядела на ведуна и молчала, считая, что сейчас будет лишним что-то говорить.
Ведунья целовала мужчину, обнимая его и покорно опускаясь на спину. Ее пальцы ласкали его шею, поднимаясь выше, касаясь шрамов и лишь затем зарываясь в густые темные волосы, приподнимая их и проводя ногтями по коже головы, не больно, но ощутимо. Ловкие пальцы перешли от затылка к макушке, затем к вискам и остановились на скулах и щеках Ильфиртила. Уже лежа на спине, но не желая отрываться от мягких губ, девушка поглаживала большими пальцами скулы ведуна. Когда эльф поднялся, прекращая поцелуй, она подалась за ним, словно он ее единственное спасение. И, не успевшая ничего ни сказать, ни сделать, Амеллин оказалась на руках Ильфиртила высоко над полом. Прихладный осенний воздух, пробравшийся в дом, подталкивал к еще большей близости. Ведунья прижималась к мужчине, наслаждаясь его близостью и теплом его тела, она целовала его шею, оставляя на ней красноватые следы.
Страсть, возникшая между эльфами, была подобна пламени.. Нет, не так. Она была подобна пожару, поглощающему бескрайний лес. И беспорядочные поцелуи, объятия, прикосновения, нежные и не очень, редкие слова и не сдерживаемые ничем и никем стоны распаляли ее всё сильнее. Не было нужды уделять внимание окружающей обстановке, не нужно было сдерживаться, сейчас они были наедине и никто не мог помешать. Эльфийка изгибалась под руками Ильфиртила, обхватив его бедра ногами, при любой возможности она ловила его покрасневшие губы и целовала их. Ведунья на интуитивном уровне улавливала желания Ильфиртила и претворяла их в жизнь. Им не нужны были слова, чтобы договориться, и это увлекало, а еще давало свободу действий, которая ограничивалась лишь фантазией.
Стоило мужчине оказаться на спине, как Сарейта прижала его руки к постели, не позволяя двигаться и беря всё в свои руки.. и губы. Покрывая его тело поцелуями, она спускалась всё ниже и ниже. То, что происходило этой ночью в лесной хижине не было простым сексом, то было занятие любовью, ведь каждое действие и каждый стон были пропитаны теплыми чувствами. Этой ночью даже имя ведуньи звучало иначе. Голос Ильфиртила ласкал слух, как и каждое его слово, особенно последние. Моя. Всего три буквы, но как давно их хотелось услышать. Склонившись, но не прекратив движения, Сарейта коснулась уха мужчины, целуя его, покусывая и шепча простые, но приятные слова. Он должен был знать, насколько сильно ведунье хорошо с ним, насколько он хорош в постели, почему девушка так сильно к нему привязалась. Ее слова смешивались с тяжелым и громким дыханием, стонами, ее речи выходили путанными, но смысл, надеялась воровка, она всё же донесла.
И когда они окончательно выдохлись из сил, Амеллин прижалась к Ильфиртилу, обнимая его одной рукой, укладывая голову на его грудь и закрывая глаза. Дышать было сложно, но это ничуть не портило впечатлений. Сарейта улыбалась, она была счастлива и, что самое приятное, всё произошло без алкоголя, который затуманивает разум. В этот раз всё было по-другому. Лучше. В десятки раз.
- Вот ты и признался, что считаешь себя сумасшедшим. В начале нашего знакомства ты это яро отрицал, - негромко посмеиваясь, эльфийка подняла голову и посмотрела на своего психа. Он, словно ожидая этого, приподнял голову и коснулся губ ведуньи. Смеяться она перестала, но улыбаться - нет. В моменты, когда радость переполняет, сложно лежать с каменной физиономией, а злиться или обижаться так вообще невозможно. - Но не меняйся, я хочу, чтобы ты так и оставался моим сумасшедшим, - прошептала Сарейта на ухо ведуну, обжигая его кожу горячим дыханием и щекоча. Поцеловав щетинистую щеку мужчину, ведунья спустилась и положила голову на плечо Ильфиртила, не спеша переворачиваясь на спину и проводя подушечками пальцев по руке эльфа, стремясь к его ладони. Добравшись до нее, воровка сомкнула их пальцы в замок и легонько потянула руку на себя, беззвучно прося обнять ее. И только сейчас ее взгляд уловил некоторые изменения. На пару секунд приподняв голову, девушка убедилась, что ей не показалось.
- Мы лежим на полу. - Констатировала она и без того известный факт. - Мы ведь кровать сломали, да? Это должно было быть шумно и вообще ощутимо, но почему я ничего не заметила?

Отредактировано Sareitha Amellin (2016-05-16 23:00:09)

Сарейта предавалась неге. Сейчас всё настолько ее устраивало, что она не хотела двигаться, о чем-то думать и обсуждать что-то серьезное. К счастью, Ильфиртил разделял ее настроение. Они довольно долго лежали в обнимку, говоря, по сути, ни о чем, а иногда просто молчали, наслаждаясь теплом друг друга. Так они и уснули, прижимаясь друг к другу и прячась от холода под большой шкурой.
Следующий день начался прекрасно, как и последующие за ним. И всё равно, что выспаться не удалось, всё это неважно, когда рядом тот, с кем хочется засыпать и просыпаться под одним одеялом. Эльфийка пребывала в прекрасном настроении, она словно святилась от переполняемых ее чувств  и даже не дерзила и не сквернословила, за чем была замечена ранее и не один раз, и даже не десять. Несмотря на новый этап отношений, на который эльфы вышли довольно неожиданно, тренировки продолжались, а работу по дому и вокруг него никто не отменял, Ильфиртил всё также был строг и планку не опускал, скорее даже поднимал, чтобы Сарейта не смела филонить и прохлаждаться. Она негодовала всякий раз, когда что-то шло не по ее плану и желаниям, но задеть ведуна не пыталась. Свои недовольства она выплескивала иначе - в постели. Поэтому их вечера были бурными и выматывающими даже похлеще всего прошедшего дня, а на коже Ильфиртила то и дело появлялись то красные следы от страстных поцелуев, то небольшие царапины, то даже укусы. Последнее, впрочем, было случайностью, Амеллин просто не заметила, как перегнула палку. Ей было настолько хорошо, что она забыла, как контролировать собственные челюсти.
Спустя несколько дней, ранним утром, Сарейта открыла глаза, не совсем понимая, из-за чего ей было так щекотно. Сквозь сон она чувствовала щекочущее прикосновение к своему плечу, от чего сразу открыла глаза. Приподняв голову, она сонным и ничего не понимающим взглядом посмотрела на Ильфиртила, который еще не успел встать с кровати и одеться. Амеллин положила на него руку, желая схватить и вернуть к себе, но после сна сил еще не нашлось. Устав, ведунья опустила голову, но непонимающего, зачем в такую рань вставать, взгляда с эльфа не отвела, Обычно, когда поднимался он, приходилось вставать и ведунье. Потому что необходимо полностью проснуться, позавтракать, а затем идти на тренировку, после которой всегда находилось какое-нибудь дело, не требующее отлагательств.
- Отдыхаем? Целый день? - Она словно не поверила в упавшее на нее счастье, воровке показалось, что это шутка, но кивок головы и пояснительный план, которые были у Ильфиртила, кажется, на все случаи жизни, дали понять, что шутки никакой нет. Улыбнувшись, эльфийка потерлась щекой о руку мужчины и прикрыла глаза. - Ура, - слабо, потому что еще не проснулась, произнесла Сарейта, уже занявшая всю кровать. - Я еще посплю, - прошептала Амеллин, уже постепенно засыпая. Шкуры, которые выполняли роль матраса, всё еще были теплыми от тела Ильфиртила, они дарили ощущение уюта и защищенности. Пригревшись, девушка заснула.
И в следующий раз она открыла глаза лишь через пару часов. Где-то недалеко приглушенно слышался звук топора, вслед за которым следовал сильный удар раскалываемого полена о пень. И так раз за разом, быстро, почти без отдыха. Сарейта, не спешившая начинать свой день, довольно скоро сделала вывод, что колкой дров занимается Ильфиртил. Одевшись, ведунья направилась к нему.
  - Это очень плохо походит на отдых, - она взглядом указала на топор в руке мужчины. - Доброе утро, - приобняв ведуна, Сарейта поцеловала его в щеку, хотя скорее даже в бороду. Чтобы не мешать и дальше колоть дрова, воровка отошла в сторону, причем довольно далеко, чтобы отлетающие иногда в разные стороны дрова не оставили ей синяков.
- Я могу стоять у тебя над душой, это тоже занятие, - не шибко полезное, конечно, но зато не требует много усилий. - Но ты прав, надо запастись провизией, да и вообще приготовить поесть, - подняв руки над головой, скрепляя пальцы в замок, эльфийка потянулась, разминая спину, словно готовилась не еду готовить, а подтягиваться. Почесав два едва заметных шрама на шее, ведунья пошла к дому. - Как уже холодно стало, а снег выпадет, так вообще задубеем, - негромко причитала воровка, потирая свои руки и стараясь согреться.
С приготовлением запасов и обеда пришлось как следует повозиться, потому что хотелось сделать что-нибудь вкусное и хорошо пропекшееся. Смешав в миске немного вина с оставшимися специями, эльфийка обмазала этой смесью мясо и оставила мариноваться, тем временем занявшись пищей, необходимой для двухдневного похода. Когда всё было закончено, Сарейта вышла на улицу, оставляя дверь слегка приоткрытой, чтобы проветрить комнату.
- Никогда не любила осень и зиму за их короткие дни. И холод. С другой стороны, в темноте можно много всего интересного и противозаконного сделать, - усмехнулась ведунья, обращаясь к Томасу, сидящего на недавно сооруженной небольшой деревянной лавке и наслаждавшегося видом опадающих листьев.

Идя в дом готовить еду, Сарейта с умилением и улыбкой взглянула на Ильфиртила, еще так много о ней не знающего. Она посмотрела на него, как на маленького ребенка, что не имел понятия как готовить завтрак, но для мамы всё равно его сделал, сварганив нечто невообразимое и совершенно несъедобное. Держать язык за зубами девушка умела отлично, ни одна тайна, поведанная ей, не дошла до чужих ушей, но при общении с Ильфиртилом молчать не хотелось. Сначала это были ответные оскорбления Тилю, затем это переросло в привычку. Да и только так, по мнению эльфийки, ей удавалось расшевелить ведуна, вывести его из равновесия, в котором он походил на хмурую тучу.
Вдохнув прохладный воздух полной грудью, Сарейта прикрыла глаза. Всё-таки было в осени что-то прекрасное, но точно не погода. Наверное, такое умиротворение вызывали яркие листья, в медленном кружащимся танце опадая на землю.
- Ностальгия... Нет, я еще не успела соскучиться. И, знаешь, я прямо слышу в твоем голосе неодобрение моего ремесла, - с улыбкой передразнила ведунья, останавливаясь на полпути к скамье и разворачиваясь к дому, чтобы последовать за мужчиной. Она знала, что Ильфиртил жутко голоден, а потому медлить не стала и сразу принялась накрывать стол. Вопрос, касающийся Томаса, поставил девушку в неловкое положение. Она не знала, что имеет ввиду эльф - предстоящую охоту, о которой человеку следовало знать, отправление в город или вполне вероятную смерть юноши. Глядя то на Ильфиртила, то на Томаса и не зная, что сказать, воровка просто отвернулась, занимаясь наполнением тарелок горячим ужином. Перекладывать ответственность на чужие плечи, что вновь произошло, стоило заговорить о Томасе, у Амеллин получалось довольно неплохо. В этой ситуации она, скорее всего, и не смогла бы иначе. Эльфийка была слишком мягка для того, чтобы вести разговоры о ближайшем будущем человека и описывать все варианты его дальнейшего существования. И несуществования тоже. Услышав слова о походе, ведунья успокоилась.
Слова одобрения грели душу и радовали, хотелось стараться еще сильнее. За эти полгода Сарейта, к слову, умудрилась очень хорошо поднять свой навык приготовления пищи. Это всё из-за того, что она слишком часто этим занимается.
- Но ведь отдыхаем же, - возмутилась ведунья, в голове которой слово "отдых" и кропотливая подготовка снаряжения никак не укладывались. Приготовления и сборы вообще нельзя отнести к отдыху, даже с натяжкой. Хмурая и явно недовольная Сарейта чуть позже всё-таки занялась подготовкой, первым делом взявшись за свой лук. Ему было уже много лет, а по-прежнему был крепок и хорош, эльфийка очень любила этот лук. Сидя на полу, девушка возилась со стрелами и своим кинжалом, уже не раз спасавшего ее жизнь.
Когда в дом в очередной раз вошел Ильфиртил, Сарейта ему улыбнулась, не отрываясь от работы. Стоит заметить, это занятие очень увлекало, хоть и было травмоопасным. Задумавшись, эльфийка случайно порезала палец о лезвие кинжала, тихо чертыхнулась и приложила палец к губам, надеясь, что таким образом кровь скорее свернется. Вот знала же, что не поможет, но избавиться от детской привычки до сих пор не могла.
Поздним вечером эльфы покинули дом, оставив Томаса в гордом одиночестве. Поход обещал быть непростым и чрезвычайно утомительным. На лес давно опустилась кромешная темнота, в которой мало что было видно, приходилось надеяться на свое чутье и ловкие ноги. У реки всё было проще - яркий лунный свет позволял хорошо разглядеть камни, чтобы не свалиться с них в воду.
- Я, конечно, очень постараюсь, но ничего обещать не могу, - пожала плечами Амеллин. В этот раз она решила приложить максимум своих усилий, чтобы не поддаться на грубые дерзкие слова да на всякого рода провокации.
Уже сидя у костра Сарейта внимательно и с некоторым подозрением посмотрела на ведуна. Она как будто пыталась таким длительным и пристальным взглядом пробраться в мысли мужчины и узнать всё, что ее интересует.
- Скажи-ка, - заговорила она мягким елейным голосом, намеренно сбивая подобной интонацией ведуна с толку и не давая ему догадаться, о чем девушка сейчас спросит. - Как ты относишься к тому, чем я зарабатываю на существование? - Ее голос снова стал прежним. - Раньше эта тема никогда не поднималась, но теперь мне интересно узнать, - раньше мнение Ильфиртила в целом не имело весомого веса для Амеллин, однако сейчас всё кардинально изменилось.