Этот день для 17летней герцогини фон Ранцау начался с причитаний няни. Женщина даже не причитала, она откровенно бранила свою своенравную хозяйку. А все от чего? От того, что нахалка решилась вырядиться в брюки, да не где – нибудь, а в самом Императорском замке.
Эрика просто игнорировала бубнеж Минервы, зашнуровывая левый сапог. На ней уже красовались брюки из мягкой кожи, рубашка из шелка, подогнанная по фигуре и жилет. Сверху все это безобразие должно было прикрываться плащом до пят.
Длинные волосы эльфийка закрутила в тяжелый узел, чтобы они не мешали во время езды.
- Минни, ну хватит ворчать, - выбранила женщину эльфийка, закрепляя застежки плаща. Зеленая ткань практически полностью прикрыла ее тело, только при ходьбе подол слегка раскрывался, - Я лишь прокачусь немного в лесу и все. Говорят, у Императора лучший лес во всем королевстве. Я только одним глазком посмотрю и все.
Выскользнув из комнаты, девушка отправилась на конюшни.
Увидь ее кто-нибудь сейчас, ни за что бы ни признал в ней герцогиню фон Ранцау, блиставшую вчера на балу. От воспоминаний о  бале хотелось кружиться и веселиться, как вчера.
Эрике вот-вот должно было исполниться 17, и дядя снова взял ее с собой ко двору. Это был второй год, когда Эрика начала выезжать в свет. Она была официально представлена двору и Императорскому семейству, как герцогиня фон Ранцау, наследница всего, что оставил после себя Виктор, ее прадед. Она познакомилась с детьми Императора, но по больше части никого кроме молодого наследника, в замке сейчас не было. Но бал вчера был дан роскошный. Вчерашний вечер прошел в ярких красках, сопровождался громкой музыкой, восхищенными взглядами кавалеров и завистливыми взглядами других дам. Эрика, как эльфийка, взрослела медленно, но ее темные волосы и глаза притягивали взгляды всех. Да и благодаря высокому росту и тонкому сложению, она отличалась от многих барышень. Даже была выше некоторых господ.
Обуреваемая воспоминаниями, девушка не заметила, как пришла в конюшню. На улице было довольно таки тепло, в конюшне это ощущалось еще сильнее. Она не удивилась тому, что ее жеребец был оседлан и готов, конюхи дома фон Ранцау знали о том, что юная госпожа не пропускает ни одной утренней прогулки.
Эльфийка уже выводила Амалона, когда увидела двух седоков, направляющихся к ней. Солнце отбрасывало тени на их лица, поэтому девушка не могла распознать их. Насторожившись, она чуть сильнее сжала поводья коня и стала ждать. Рано или поздно тайна имен этих двух господ будет раскрыта.

Отредактировано Erika von Ranzau (2016-01-28 14:28:03)

Следовавший за своим другом Лоуренс поспешил отвесить эллет учтивый поклон. О, совсем не этого он ожидал от прекрасной Эрики, слухи о красоте которой разносились по Ревалону быстрее, чем ветер дует в паруса на рассвете. Солнце освещало ее, своеобразно выделяя из полумрака теплой конюшни, и де Сельер почувствовал странное чувство разочарования пополам с предвкушением того, чем оно могло смениться. Людей он чувствовал хорошо, и перед ним сейчас стояла милейшая - и нетипичнейшая! - эльфийка лет пятнадцати, тонюсенькая и очень высокая для жителей Империи. Оно и понятно - эльфийка! Ее делали особенной карие глаза, в лучах утреннего солнца казавшиеся совершенно медовыми, а то и ореховыми, и темные волосы, длинные и ухоженные. Таких эльфов Лоуренс никогда-никогда не видел.
В его голове уже нарисовалась драматическая картина: вот он, граф де Сельер, вынужден влюбиться в свою вот-уже-тридцать-секунд-как-в-фантазиях супругу, которая подобна черному лебедю на фоне эделейских блондиночек, рыженьких аквилеечек и эймарских брюнеток. Все приходятся друг другу кузинами, троюродными братьями, и только эта прекрасная эльфийская дева пожаловала в миры Лоуренса де Сельера из параллельного измерения.
Лоуренс не мог понять, зачем попросил Амадея ван Фриза познакомить его с Эрикой из славного Ранцау, которая совершенно не являла собой Одетту, а, скорее, Одиллию, и ей хотелось посвящать совершенно не легкие малые формы, а, скорее, прозу. И все эти чувства, почти раздавившие Лоуренса своей новизной и свежестью, доселе не испытанной, почему-то не отталкивали от эльфийской герцогини, а привлекали. Причем так, что вам, что называется, и не снилось - сто лет одиночества как рукой сняло. Хотелось писать стихи полковнику - и не только.
- Большая честь для меня, Ваша Светлость, познакомиться с Вами, - Лоуренс говорил медленно, слегка растягивая слова, наслаждаясь каждым моментом в компании девушки, чья необычность уже покорила его. Правда, он сам не мог определиться, что чувствует и чего хочет от этого знакомства - графские корни совершенно не подходили демуазель из Ранцау, и он в любой момент мог быть морально бит, возможно, даже ногами. Этаким сапогом судьбы, в роли которой вполне себе мог оказаться и Амадей ван Фриз. - Не будете ли Вы против нашей с Его Высочеством компании на конной прогулке?

Беседа как-то не клеилась, эльфийка чувствовала это. Что то было не так, она как – будто вытягивала из сопровождающих ее господ слова. Как-будто это она навязалась к ним в партнеры по прогулке. Если увязались за ней, так пусть терпят до конца
Девушке стало  неприятно от явного раздражения, прозвучавшего в голосе ее нового знакомого, поэтому она поджала губки и отвернулась к принцу. С ним ей было как-то спокойное, она его знала. А подстраиваться под настроение его заморского приятеля не был ни сил, ни желания.
- Вы видели еще какие-нибудь места помимо Велеграда? – в ее глоссе слышался неподдельный интерес. Сама эльфийка выросла в Эделейсе, в провинции фон Ранцау, и мало где бывала. Но ее природная любознательность требовала выхода, поэтому девушка много читала. Читала истории моряков и военноначальников, которые описывали свои путешествия за дальние моря и горы.
Буквально несколько минут троица ехала, молча, Амалон приспосабливался к ходу двух других коней, и девушка поравнялась со своими провожатыми.
Когда Лоуренс снова заговорил, девушка чуть повернула голову, давая понять, что внимательно слушает его.
- Уверена, Ваша Светлость, Вам здесь понравится, - ее голос снова окрасился теплотой. Ну не могла она и не умела долго дуться. Да и мало ли какие думы заставляют юного графа хандрить.
- Да, основное образование я получила дома. Дядя нанимает для меня учителей, она приезжают к нам осенью и остаются до самой весны. Чего уж там, сам Герцог фон Ранцау выступает в роли моего учителя, учит меня эльфискому.
Вы приехали на все летнее время?
За всеми этими разговорами девушка и не заметила, как они въехали в лес. Только Амалон всхрапнул, на незнакомой территории он был настороже. Лес и встретил особой, священной атмосферой.

Лоуренс восхитился местным гостеприимством - герцогиня, которой вроде как должно отличаться воспитанием, только что отвернулась. Он понимал, что, скорее всего, девочка-эльфийка ещё была совершеннейшим ребенком, и это был просто перепад настроения. У самого графа дома было две младшие сестры, а младшие всегда знают, как воздействовать на психику. Эллет продемонстрировала затылок де Сельеру, и его это разозлило. Он учтиво молчал, как и всегда, никого не обижал, отвечал тихо и на поставленный вопрос, даже со стихами не лез в первую минуту знакомства. Вероятно, герцогиням можно все, и это их домашнее образование не предполагало ускоренный курс гостеприимства людей с разными характерами.
Впрочем, могло быть и другое объяснение, как думал Лоуренс. Здесь, в Аверне, он был в гостях у Его Высочества, и на фоне Амадея его графский титул выглядел как бронза подле золота - неубедительно и уныло. Еще бы, девчонка перед принцем на цыпочках ходит и в рот ему смотрит! Небось, ее судьба уже решена. Не то, что у графа де Сельера, которого папуля боялся явить миру, надеясь что графский сынок сам себе отыщет принцессу. Смысла обижаться на маленькую герцогиню не было, воспитывать Лоуренс никого не собирался, а Амадею вот позавидовал. Недолго - вспомнилась басня о том, как все любили титул. Интересно, эта эллет тоже смотрит на титул, а не на занудного принца?
Лоуренс снова замолчал - Его Высочество его выручил, и ему не пришлось рассказывать вновь "потеплевшей" Эрике о том, что он здесь проездом, вскоре вновь окажется в фамильном гнезде и так далее. Образование получила и Эрика, основное, как сказала она сама. Дядюшка у нее тоже герцог - о нем Лоуренс даже что-то слышал. Чуть не ляпнув: "получеловек-то?", Его кретинское Сиятельство заставил себя улыбнуться Эрике. "Девчонка ни в чем не виновата", - твердил про себя де Сельер, когда в его мозгу проникновенно вещал внутренний голос - и о том, что Эрика избалованная племянница герцога, и о том, что ей важнее принц - или его титул, и о том, что она вообще какая-то нетипичная эльфийка.
В одном, впрочем, Лоуренс себе не отказывал. Пока троица ехала по лесу, он сочинял очередные стихи, не стесняясь смотреть на герцогиню и отмечать про себя ее еще далеко не расцветшую красоту - ох, держись высший свет через несколько лет.
- Его Высочество опередил меня, конечно. Я бы не смел злоупотреблять гостеприимством, хотя в Аверне бываю часто. Не так далеко находится мой город, хотя он заметно тише и куда более маленький. Но там есть отличный собор, торговая площадь, и река, за которую каждый солнечный день закатывается огромное светило. В этот момент оно багровеет, и нет ничего более красивого, чтобы показать в наших краях, чем бордовый диск предзакатного солнца, последними лучами касающийся колокольни. Отблески бьются о металлическую кровлю, и по Дорину тысячами прыгают "зайчики", иногда даже заставляя тень отступить, - Лоуренс забыл о том, где он, что он, с кем он. До Амадея и Эрики дела не было - перед глазами стояла та картина, которую он бережно хранил в своем сердце и за описание которой батюшка его высекал не раз и не два. Гуманитариев в семье де Сельеров не любили. - Это не красивая легенда. Просто в городе есть зеркальные мастерские.

Отредактировано Lawrence de Selier (2016-02-10 13:08:50)