Ночь он все-таки пережил. Вульф лежал на крайне неудобной кушетке и бессмысленно смотрел в потолок. Поспать не удалось. Перед глазами то и дело проносились события минувшей ночи: не к месту и не к времени застуканное убийство, случайная встреча с архонтом, вспыхнувшая драка, нелепое поражение и столь же нелепое помилование, знакомство с арием Графом. Последнее все еще оставалось загадкой. Тилль не любил быть обязанным, однако, теперь он был обязан жизнью им двоим — архонту и арию, благосклонно относящемуся к архонту. Верилось во все это с трудом. И если бы не противно ноющая внутренняя сторона коленей, Вульф бы все счел бредовым кошмаром. Однако боль была реальна, а значит, прошедшая ночь — тоже.
Окончательное пробуждение бросило и в без того перегруженное сознание новый ворох навязчивых вопросов. И лишь один очень четко выделялся среди других: что делать дальше? Кольцо, данное Графом, приятное холодило мизинец. «Всего лишь обыкновенное магическое кольцо», — сказал арий. Вот только Вульф не чувствовал магии. Энергоканалы, перерубленные архонтом, еще не восстановились. Да и черт его знает, когда восстановятся. Да, необходимо время. Да, необходимо терпение. Однако Тилль чувствовал себя обезоруженным. Нет, он полагался не только на магию, но еще и на собственную силу. И все же, его дар был существенными преимуществом. И сейчас преимущества не было. Да даже и будь оно — Графу Вульф не соперник.
Судя по проникающим в комнату солнечным лучам было ранее утро. Спать не хотелось. Лежать без дела – тоже. Арий резко встал с кровати и тут же пожалел об этом. Медиальная сторона коленей отозвалась болью, перед глазами потемнело, замутило. Вульф медленно опустился на край кушетки, успокаивая организм. Раны нужно было снова перевязать. И, желательно, еще раз обработать. В этом чертовом особняке где-то должна быть кладовая с вином. Где-то же ведь архонт взяла пару бутылок. И вряд ли последние.
Вульф подумал о том, что он, вероятно, может сейчас уйти. Просто взять и уйти. И маловероятно что его кто-то остановит. Однако жизнь такая мерзкая штука, которая может подбросить встречу куда похуже той, что произошла ночью. Жизненные тропы настолько кривые и извилистые — кто знает, когда и при каких обстоятельствах их тропы — Вульфа, Графа и женщины-архонта — вновь пересекутся. И в следующий раз встреча с архонтом, или с Графом, или ими вместе может оказаться куда трагичнее. Прежде всего для самого Вульфа. Если уж разбираться в сложившейся ситуации, то здесь и сейчас.
Тилль осторожно поднялся с кровати и минуту постоял, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Нет, он не уйдет. Просто потому, что вчера Граф пробудил в нем любопытство. Арий очень хорошо помнил слова Графа и интонацию, с которой он их произнес: «Я — единственный во всей Империи, кто выразил интерес к твоей персоне, дружище. И предложил работу». А что такое наемничий труд, Тилль знал не понаслышке. Уйти сейчас — значит признать свою несостоятельность и никчемность. Этому не быть.
Первым делом Вульф решил исследовать первый этаж особняка.

Отредактировано Till Wulff (2016-03-07 21:21:23)

Особняк оставлял гнетущее впечатление. Пусть энергопотоки, ведущие к рукам, еще не восстановились, все же Тилль чувствовал присутствие магии. Не той, которая природная и которую при должном состоянии своих рук он мог бы получить. Другой: чужой, злой, враждебной, затхлой. Вульф ощущал себя некомфортно. Организм инстинктивно готовился к возможному проявлению агрессии в его сторону. Хотя арий понимал, что это безосновательное чувство. Нет, Вульф верил арию по прозвищу Граф. И лишь осознание того, что Тилль обязан ему жизнью, удерживало от желания убраться как можно дальше. Признаться, было даже не интересно, кому на самом деле принадлежал особняк.
Глядя на нетронутую пыль, грязь на полу и внушительных размеров паутину под потолком, Вульф сделал вывод, что особняк довольно долгое время оставался пустующим. В голову пришла отвратительная мысль. Он пообещал себе, что не будет верить в то, что арий по прозвищу Граф бросил Вульфа умирать здесь. Абсурд ведь.
В комнату, в которой накануне происходили события, Вульф даже не заглянул. Остальные помещения особняка ничем интересным не приглянулись. Арий продолжал упорно заглядывать во все двери, сколько из упрямства, а не из любопытства. Чувство приближающейся опасности его не покидало. Нещадно болели колени. Вульф припал плечом к стене перед очередной дверью, и попытался выровнять дыхание. Все же он поторопился с желанием выяснить всю правду. Однако лежать и ничего не делать позволить себе он не мог.
Стены были настолько холодные, что задержи ладонь хотя бы на минуту — начнет ломить пальцы. Вульф поежился и тронул ладонью ручку очередной двери. Но не вошел. В одном из помещений послышался шорох, мгновение спустя донесся и голос. Кому принадлежал голос догадаться было не трудно. Значит, Граф ночевал не здесь. Как и архонт, надо полагать. От осознания того, что Тилль провел ночь в одиночестве в особняке, по спине побежали мурашки.
Откликнуться Вульф не счел нужным, однако, направился по направлению голоса. Все верно. Ему выдели время на «поразмыслить над приключениями» до утра. Время вышло. Тилль над собственным поведением так и не подумал. К каким он выводам должен был прийти? Отмотай время назад и вернись в исходную точку, арий ничего бы не изменил в своем поведение. Абсолютно ничего. Будь у него второй шанс вновь пережить события ночи, все повторилось бы в точности до мельчайших деталей. Вероятно, Граф рассчитывал на иные выводы. Впрочем, к чему эти гадания?
Резко дернув дверь на себя, Вульф вошел в гостиную. Взгляд упал на бутылку с вином.
— Возможно я разочарую тебя, Граф, но ночь я все-таки пережил, — спокойно констатировал Вульф.

Отредактировано Till Wulff (2016-03-07 21:22:17)

Вульф молчал. Он замер в дверном проеме и скрестил руки на груди, неотрывно смотря на ария по прозвищу Граф. Вкусно и слишком насыщенно пахло колбасой. Голодный желудок давал о себе знать. Однако арий не сделал и попытки подойти к столу. Все было до тошноты банально: его жизнь сейчас целиком и полностью зависела от желаний и воли Графа. Пожелай он уничтожить Тилля прямо сейчас — уничтожит, не моргнув и не перетрудившись, не пожалеет, и в следующую секунду об этом инциденте забудет.
Тилль нахмурился. Суть претензии по поводу вежливости он не уловил. Сплясать он что ли должен был? Вульф продолжал молчать и настороженно смотреть на ария. Было неуютно. Отвратительный вечер остался во вчерашнем дне. Граф мог пересмотреть свое мнение относительно Вульфа. Намерения Графа были не ясны, что ввергало Тилля в состояние пертурбации.
— Чувствую себя сносно, — подтвердил Вульф.
Более он не произнёс ни единого слова, внимательно слушая своего оппонента. Сложные обороты речи, абстракции, алогизмы. Вульф действительно не видел четкой логики в речи Графа. К чему все эти лирические отступления? Вульф почувствовал зарождающееся в нем раздражение. Вероятно, он действительно должен быть благожелательней и, как минимум, благодарней. Однако не выходило. В чем подвох?
Конструктивнее, Граф, конструктивнее.
Вульф усилием воли подавил в себе вспыхнувшее возмущение. То, что сейчас говорил Граф, было неприятно, очень неприятно. Его слова были с претензией на разрушение сформировавшихся взглядов на привычный мир. Мироустойчивость Тилля заметно колыхалась еще с ночи, когда арий, вопреки всему, не уничтожил архонта. Это ломало. Мир, привычный мир рушился. Однако Тилль не мог решить — в самом деле рушился, или рушился только в его голове под влиянием воспаленного сознания Графа. На анализ ситуации времени не было. Одно Тилль знал точно: любой знакомый ему арий — по Академии ли, по случайным знакомствам ли — не стал бы и раздумывать, попадись на его пути архонт. Исключений не было. До этого мгновения. Чаша весов опасно кренилась. Увы, не в сторону Графа.
Однако Вульф продолжал внимать каждому его слову. Отчего-то верить Графу хотелось. Ему удалось внести в мысли Тилля смуту и раздор. Непросто, все очень непросто. Весь облик Графа говорил о том, что со своим мировоззрением ему удалось не только успешно выживать, но и жить и с удобством разместиться в своем уютном гнездышке под солнцем. А над этим волей-неволей приходилось задумываться.
О чести он старался не думать. Понятие «честь» Вульф действительно запечатал, закрыл в мысленном сундуке и запрятал в самых дальних закоулках своего сознания. О чести он подумает позднее. Как разрешиться ситуация. Ничто не забыто, никто не позабыт.
Так и не ответив, арий двинулся к близ располагающемуся шкафу. Они находились в гостиной, а значит, где-то в шкафах должны быть бокалы. Или стаканы. Или, на худой конец, чашки. И, конечно же, бокалы оказались на самой верхней полке. Подцепив пару, Вульф подошел к столу, за которым разместился Граф, и разлил вино. Однако пить его не спешил.
С ответом тоже не спешил.
Вульф задал один единственный вопрос, который интересовал его более всего:
— Какова аудитория?

Отредактировано Till Wulff (2016-03-07 21:23:35)

Тронув ладонью свой бокал, Вульф как-то совсем бессмысленно уставился на шероховатую поверхность стола. Конечно, он прекрасно понимал и осознавал, что его жизнь сохранена лишь затем, чтобы она послужила кому-то… чему-то высо́ко… Слова Графа отчего-то не встречая никаких мысленных преград вливались в сознание ария и пускали свои цепкие когти, с удобством обосновываясь и укореняясь. Вульф не чувствовал противоречий, ему не хотелось войти в конфликт. Мысли о потенциальном убийстве не вызывали ни ужаса, ни иных эмоций. Вероятно, факт того, что слова Графа воспринимались как должное, обязан был пугать. Однако нет, все было ровным счетом наоборот.
На слове «дети» Тилль непроизвольно дернулся. Впрочем, никаких возражений Вульф не высказал. И продолжал слушать, внимательно и вдумчиво. Было странно понимать, что от исхода именно этого разговора зависит дальнейшее направление жизненного пути ария. Словно бы он стоит на распутье. Хорош ли будет выбранный поворот, плох ли — еще предстоит выяснить. Хорошо, если методом проб и ошибок. Крайне плохо, если ценой собственной жизни.
Слова Графа ввивались в сознание Вульфа раскаленным стальным прутом. В подсознании оглушительно трещали шаблоны и стереотипы, которые были вложены еще в Школе Четырех Стихий и возведены в абсолют в Академии Белого Пламени. Трещали, грозя разойтись по швам и разбиться на мириады осколков. Вульф разозлился: он не должен так безоговорочно доверять словам Графа. Однако причин не доверять он не находил.
— Иногда проще и, главное, правильнее выждать, — сухо заметил Тилль. — Не поторопись я вчера, не застал бы за убийством архонта и, как следствие, не случилось бы и этого утра.
Миром правят чертовы закономерности.
Любое действие, любое принятое решение имеет свои последствия. У вчерашних событий были довольно интересные последствия, вылившиеся в предложение работы от совершенно незнакомого ария. Ария, который дьявольски много говорит, бравирует словами, невольно гипнотизирует свой ладной речью.
Арий, который дьявольски прав. Вульф так и не смог сформулировать для себя свое отношение к сидящему напротив арию. Противоречивые и неоднозначные чувства. Знать бы его настоящее имя, кто он такой и кем является в том мире, о котором так тщательно, детализировано и с удовольствием рассказывает. Тилль не сомневался в положении и силе ария. Но хотелось знать наверняка — таки с кем имеет честь беседовать и, кроме того, с чьей подачи оказался на распутье.
Или у черты над пропастью?
Вульф нахмурился, медленно сделал глоток вина.
— Все выглядит довольно аппетитно, — осторожно произнес Вульф, говоря вовсе не о еде, хотя и еда выглядела довольно-таки аппетитно. — Насколько аппетитно, что я склонен согласиться. Но как известно, ничего хорошего так просто не происходит. В чем заключаются подводные камни? А вино хорошее.
Не говорить же, что ему и вовсе не с чем сравнить, предел его вкусовых изысканий — весьма дешевое пойло в весьма дешевых трактирах.

Отредактировано Till Wulff (2016-02-28 10:32:20)

Вульф вдруг пожалел, что не имеет никаких способностей к телепатии. Знать бы наверняка, о чем думает Граф, знать бы — всерьез ли говорит, или блефует. Если последний вариант — то каков тогда смысл разговора? Арий пристально смотрел на Графа, пытаясь найти ответы на свои вопросы, развеять свои сомнения. Это были переговоры, в которых Тилль Вульф был полностью ведомым, не ощущая возможности как-то повлиять на происходящее. Он чувствовал себя слепым котенком, брошенным под лавину сходящего снега. Неприятное ощущение. Однако способностью вскрыть чужую черепную коробку он не обладал.
— Все верно, — Вульф безразлично пожал плечами. — Убить могут и так. Ничего нового я для себя не услышал.
С каждым новым словом Графа Вульф хмурился все сильнее. Услышанное ему не нравилось. Совсем не нравилось. И хотя Тилль сомневался, что можно так просто заменить ариев архонтами, идти в противовес он не спешил. Что-то такое незнакомое, свербящее и обжигающееся свернулось в груди. Во рту мгновенно пересохло.
Вульф разом осушил свой бокал. Вновь наполнил его вином.
— Не нравится, — подтвердил арий. — Все это действительно звучит скверно. Свободу я ценю и уважаю.
Тилль умолк, подбирая слова. Все было предельно ясно. И в тоже время ни черта не было понятно. Такой вот парадокс.
— Не вижу причин, по которым бы я отклонил столь заманчивое… предложение. Если присмотреться, разница между предлагаемым и моей действительностью не столь велика. Разве что в мой список… на убой могут попасть нам подобные. Что ж, — Вульф прищурился, — даже среди нас есть законченные ублюдки. Это опять-таки не ново.
Вульф отставил наполненный до краев бокал и уложил ладони на поверхность стола, перемещая центр равновесия на руки.
Однако вопросы все еще оставались.
— Если это работа, какова оплата? Условия? Средство коммуникации? Сроки? — с каждым озвученным вопросом Вульф понимал, что ничего фиксированного нет и быть не может. Все относительно. Таков мир. Таковы условия существования в нем. И если Граф прав, то вся работа Тилля будет чистой и неоплаченной его собственной инициативой. И есть Вульф по собственной глупости попадется, или раскроет себя, Граф останется в тени, не шевельнув и пальцем, чтобы оказать поддержку. Он в любом случае останется защищенным со всех сторон, Тилль же будет открыт на линии огня, как оголенный нерв. Одноко предполагаемые риски отчего-то не смущали.
— Верно ли я понимаю, что… — все-таки умение вести важные переговоры у Тилля Вульфа отсутствовало напрочь. — Верно ли я понимаю, что… — задумчиво повторил арий, — уже имеется кандидат на удаление из мира живых? — называть события своими именами отчего-то не выходило. Арий вдруг поймал себя на том, что уже довольно продолжительное время кусает собственные губы. Остался еще один вопрос. Один единственный, но самый важный.
— Верно ли я понимаю, что мой отказ повлечет за собой мою скоропостижную смерть?
За всеми этими важными переговорами Вульф как-то неожиданно для себя забыл про боль в ногах. Однако же.

Отредактировано Till Wulff (2016-03-07 20:57:09)

Что ж, важные переговоры, в общем-то, вышли довольно продуктивными. С точки зрения Тилля Вульфа, разумеется. И хотя в нем еще тлело некоторое количество сомнений насчет как мироощущения Графа, так и его жизненной философии, в общем и целом, Вульф был склонен ему довериться. В высшем степени странная ситуация, не так ли?  Еще вчера Тилль опасно балансировал на грани жизни и смерти под яростной атакой архонта, а потом явился Граф — что забавно, по вызову этого самого архонта, что почти не забрал по собственной прихоти жизнь ария — и отчего-то решил сохранить жизнь собрату, хотя, казалось бы, никаких предпосылок к подобному решению нет и быть не может. Однако же таинственный арий не только сохранил Тиллю не сказать, что особо ценную жизнь, но еще и сделал, в общем-то, щедрое предложение касательно трудовой целесообразной деятельности.
Граф Вульфу отчего-то нравился. Графу хотелось верить. А еще очень хотелось верить, что все его слова — нечто большее, нежели обыкновенная бравада. В конечном счете, Вульф ничего не теряет. И, если верить словам опять-таки Графа, даже что-то приобретет в случае согласия. Перспективы были хорошими. Так отчего же Тилль должен отказываться? Желания отказываться, признаться, не было. Ни грамма.
— Золото — это хорошо. Золото — это очень хорошо, — протянул Вульф. — С верностью проблем не будет.
Тилль выдержал небольшую паузу.
— Что ж, если от меня необходимо непосредственное согласие, то оно у тебя есть.
В конце концов, он соглашается не на смертную казнь. Все обратимо, если ты не находишься в объятиях смерти. Впрочем, последнее, быть может, тоже обратимо. Но не суть.
Сотрудничество с Графом выглядело многообещающим. Смущало разве что потенциально долгое ожидание. Которое, впрочем, вряд ли долго затянется. Всегда существуют кому-то неугодные личности. Современный мир жесток, в современном мире выживают любыми средствами. Граф — великолепнейшее средство выживания для Вульфа. Вульф — отличное средство избавления от раздражающих факторов для Графа. Опять-таки, если верить словам последнего. Так отчего же не попробовать взаимодействие? Очень перспективное взаимодействие. С взаимообратной выгодой для обеих сторон.
Кстати, о Графе. Тилль подумал о том, что необходимо бы навести расширенные справки о Графе. Впрочем, почему бы не получить информацию здесь и сейчас?
— Так и все-таки, с кем имею честь быть?
А растревоженные раны по-прежнему требовали внимания.