- Если вы ищете дверь в мой винный погреб, то она вот там слева, сразу за шкафчиком со специями, - вкрадчивым бархатным голосом Виктор прошептал на ухо своей ночной гостье, стоя у нее за спиной.
Ситуация выглядела крайне комичной и нелепой. А все потому, что будь Тирельгридириан обычным таким эльфом, то уже давно бы в сердцах выхватил бы меч или позвал бы охранников. Но в доме не было ни нормальных эльфов, ни охраны - Виктор вообще старался, чтобы как можно меньше прямоходящих скиталось по его резиденции. И дело тут вовсе не в социопатии, а в неучтенном ни в одном государственном и архитектурном документе огромном подземном зале, который в отличие от комнаты с камином и кроватью, действительно играл роль спальни. А кровать это так - не самый обязательный атрибут плотских утех и любовных игр. Огромный, вырезанный из цельного ствола дуба стол использовался в последнее время много чаще.
И тем не менее, проведя около часа в тяжких думах и созерцая взошедшую на небо луну, хозяин обители осознал, что дискомфорт небольшого тела становится все больше ощутим и пора отправляться на боковую. И вот именно тогда, когда Виктор скидывал с себя рубаху по пути к тайному проходу и избавлялся от обуви, где-то щелкнул замок оконной рамы и кто-то мягкими и тихими, словно летняя ночь, шагами ступил на пол его дома. Вскинув бровь, он аккуратно выглянул из-за угла, узрел прекрасную особу, что крадущимися шагами медленно продвигалась по его имению, и... пришел в неистовый восторг.
Пробираясь сквозь вехи истории, он лицезрел различные аспекты человеческой натуры и жизни, стараясь в мельчайшие их детали. Но никогда не имел возможности познать сути воровства и что значит быть обворованным. Словно новый, дивный, чудный мир открывался перед ним, и он не смел упустить ни одной его детали. Аккуратно избавившись от сапог, он словно тень последовал за незнакомкой не издавая ни звука. И все больше недоумевал с каждым шагом.
Воровка ничего не брала. Ни одной картины, ни одного захудалого украшения, даже выкованный из сплава серебра и титанита нож для бумаги, рукоятка которого, казалось бы, казалась полностью состоит из драгоценных камней. Спустя пару минут подобного путешествия по собственному жилищу, на лице хозяина появился кислая мина, а в голове разгуливала мысль остановить "нарушительницу его покоя и закона", отчитать ее за недальновидность и сунуть в руки что-нибудь безумно дорогое. И вот только он хотел это сделать, как осознал, что находится на собственной кухне. Ну конечно же, разумеется. Всего-то пару недель назад по городу прошел слух, что в его коллекции будоражащих кровь и разум напитков находится парочка настолько древних экземпляров, что они готовы посоревноваться в возрасте с самим Императорским родом. Чушь, конечно, эти слухи, и те, кто их распускают, законченные глупцы - самым старым бутылкам в его подвале было всего-лишь 399 лет. Как не трудно догадаться, Виктор хотел распить их через год, когда пробьет им круглая дата в 400 лет, но на протяжении дней десяти его донимал купец, яростно пытавшийся выкупить благородные напитки, предлагая баснословные суммы. Сопоставив напор и деловую хватку нахала, подозрительное отсутствие каких-либо предложений в последние три дня, и явное, хоть и болезненное для похитительницы, бездействие по отношению ко всему остальному, нетрудно придти к выводу о том, ради чего затеяно ограбление. И тут пред Тирельгридирианом оказалась дилемма: лишиться вина или знаний; причем потерю и того и другого он вряд ли смог пережить. С одной стороны был драгоценный хмельной напиток, с другой... А с другой стороны барышню можно просто обо всем расспросить.
- А это, если я не ошибаюсь, - Виктор рванул с пояса мешочек, который достаточно долго не давал ему покоя, и аккуратно раскрыл, - О да, это ведь сонный порошок! Да вы просто профессионал, как-никак! Прошу, скажите, что вы из Гильдии воров, мне так интересно!
Счастливее эльфа, чем он, вероятно вы никогда больше не повстречаете.

- И кто из нас еще вор?! - внезапно прозвучал вопрос, ошеломивший на пару мгновений мужчину. Недоумевающе вскинув брови в причудливом изгибе, он оторвал взгляд от кожаного мешка и взглянул в глаза наглой особе.
- Вы, разумеется, других людей, эльфов или дварфов, вскрывших оконный замок и разгуливающих по моему скромному дому, я здесь не наблюдаю, - отчеканил он каждое слово тоном, словно ему нанесли кровную обиду. Вот чем-чем, а воровством за свои три века Виктор даже и не думал промышлять, возможно потому, что пока особого желания не возникало. Он жил порывами, и до сих пор эти порывы ограничивались более-менее честной работой. А вот аспектами криминальной деятельности интересовался довольно давно, посему определить сонный порошок не составило труда. Помнится, один из дварфийских воришек, отличавшихся от своих коллег пытливым умом, собрал устройство, напоминающее уменьшенную копию кузнечных мехов, в которую засыпал усыпляющую смесь, обезопасив себя от прямого контакта с ней. За решетку, впрочем, он попал из-за него же: подкрадываясь к охраннику, он испугался внезапного собачьего лая, сжал меха и пустил облако сна себе в лицо. Виктор, наверное, на его месте сгорел бы от стыда, но воришка просто потерял голову. Буквально.
А вот возрастающая с каждой секундой наглость "ночной гостьи", привела Тирельгридириана в еще большее удивление, да такое, что уголок губ начал подергивать в истерической ухмылке, когда он услышал ее "щедрое" предложение.
- И что, во имя всех богов возможных и нет, я буду делать с ним? Использовать вместо буры? Да и бессонница меня не мучает, но мне льстит ваше беспокойство, - кинув мешочек на стол, он проследовал за ним, извлекая из ящичка под столешницей лучину, огниво, трубку и гравированный кисет с табаком, перемешанным с небольшим количеством эльфийского зелья.
Забив трубку, длина мундштука которой был чуть меньше его собственного локтя, Виктор зажег пару свечей на ближайшем канделябре, крепко затянулся и продолжил:
- Готов поспорить на десять золотых, что вас интересуют две бутылки Тиверийского вина урожая 1232 года, что как-раз таки хранятся в моем погребе. Но видите ли, проблема в том, что я ни в коем разе не собираюсь никому отдавать мое драгоценное вино - принципы, что поделать, - он вздохнул, сделав вид, что искренне расстроен этим фактом, - Но! Я с удовольствием отпущу вас с миром и забуду о сегодняшнем инциденте, если вы признаетесь, что вы представитель Гильдии, что мои сокровища заказал Гильдии проныра-купец, и ответите на все мои вопросы, потому как меня просто разрывает от любопытства. Это так волнительно, меня ведь еще никогда не грабили!

В данный момент, Виктор выглядел как ребенок, которому дали всего одну сладкую булку, вместо всего подноса. Слишком мало информации ему было предоставлено. Он жаждал большего, огонь любопытства с каждой брошенной в него щепой разгорался все сильнее, но сделал вид, что абсолютно спокоен, хоть и не отрывал любопытных глаз от разбойницы.
- Ничего подозрительного, элементарное животное любопытство моей особы - больше ничего, - пожал плечами эльф, медленно приближаясь к девушке на расстояние вытянутой ладони... чтобы предложить ей стул. Как говорится, в ногах правды нет, посему вскоре он и сам уселся на другой стул, закинув ноги на столешницу, продолжая пускать к каменному потолку кольца густого, чуть синеватого дыма, - и любопытно было бы узнать, сколько вам обещали за исполнение заказа? И не было бы разумнее, обчистить меня чуть больше, чем на жалкие две бутылки, потому что иначе, это выглядит подозрительно, и наводит на некоторые... Ох, простите, куда делись мои манеры!
Мужчина отложил трубку, крепко перевязал мешочек с сонным порошком, не глядя кинул его себе за спину, отправив на довольно высокий шкаф позади себя, встал и откланялся, словно они два добрых старых знакомых, что встретились на благородном приеме, а не вор и жертва попытки незаконного лишения имущества.
- Виктор Тирельгридириан вар Аэнидаэитвенн, - выпрямившись, представился эльф, рассудив, что реверанс однозначно будет лишним, - С удовольствием поцеловал бы вам руку, но опасаюсь, как бы в ней не оказалось кинжала или шила, способного пронзить мою хоть и сильную, но уязвимую в данный момент шею, - Виктор ухмыльнулся, словно шутил, а не воспринимал эту возможную опасность всерьез. К слову, так оно и было, - И я крайне рад нашему с вами знакомству, даже если вы назовете мне не свое имя.
Вернувшись за стол "переговоров", Тирельгридириан вар Аэнидаэитвенн, вновь ухватился за трубку и впился любопытствующим взглядом на собеседницу, ожидая и того, как она представится, и ответов на свои вопросы, которых у него в запасе было еще целое множество.

- Каков скупердяй! - нахмурился Тирельгридириан, гневно пустив дым из ноздрей, подобно дракону, - За этот нектар богов мне предлагали сумму гораздо большую. Вот вам и век свободных рыночных отношений.
Мысленно он обрушил на собеседника весь свой праведный гнев, ему хотелось спалить все, что имеет этот нечестивец. Разумеется, этот подлец намеревается удачно продать то, что добудет крайне нечестным путем. То, что является примером искусства виноделия и памятником стародавних времен, рассматривается с точки зрения жадного, пошлого и неэтичного способа обогатиться. Хотя, "пошлого", конечно, больше относится к борделям, но все же.
- Не беспокойтесь, в конце-концов, я вам отдам ваше имущество, которое изъял в целях безопасности собственной личности и богатств, нажитых честным трудом, между прочим. Не то, чтобы я осуждал вас, просто мне непонятна концепция возникающего желания завладеть имуществом ближнего своего посредством незаконного изъятия, а в дальнейшем и заработка на желаниях других людей, не обладающими соответствующими для подобного деяния навыками, - успокаивающим голосом ответил он на грустное замечание дамы, - Хотя, если я узнаю вашу профессию поближе, то возможно он мне пригодится. Знаете, жизнь кузнеца хоть и интересна, но приедается, и временами необходимо искать некую встряску. Бывает я захожу в какой-нибудь трактир и участвую в кулачных боях. Любопытное занятие - укрепляет дух. Полагаю, у меня есть необходимые задатки стать отличнейшим вором, раз я сумел подкрасться к вам.
Виктор искренне пытался скрыть свою самодовольную, если не нахальную улыбку, но чрезмерная гордость собой не позволила это сделать. Гордыня была его слабостью, равно как и вино с красивыми женщинами. Однажды его чуть не вызвали на дуэль, когда он в течении недели ковал нескольких и, как это всегда бывает с особыми заказами, уникальный меч для рыцаря особого рода. И вот когда отец-заказчик вместо обещанного славного воина привел своего обрюзгшего, слегка пьяного сына, умственные способности граничили с полоумием, Виктор вспылил и заявил, что "это неопрятное прямоходящее существо" недостойно его творения. Отец "рыцаря", разумеется, вспылил и потребовал дуэли сына с обидчиком, но после того как увидел, что эльф не только способен выковать меч, но и держать его в руках и крайне мастерски фехтовать, поспешил ретироваться, заявив, что не оставит это просто так. С тех пор меч этот висит у него дома в качестве приятного напоминания и предупреждения одновременно. Однако, услышав слова представившейся эльфийки, улыбка с его лица пропала.
- Что за мир, а я наивно полагал, что у Гильдии есть некие правила и принципы. Могу лишь скромно попросить вас не покушаться на мои картины и лютню. Первые дороги мне, как собственные творения, вторая - как предмет утоления тоски зимними вечерами. Ах да, - эльф виновато улыбнулся и смущенно посмотрел на новообретенную знакомую, - Простите мне грустное известие, которое я вам сообщу сейчас, но, милая Кэлен... здесь нет тех бутылок. Да, они были здесь, но ненадолго, сейчас они довольно далеко. Но есть чудное пятидесятилетнее белое, если пожелаете, я готов разделить его с вами... и обговорить кое-какую мою идею, - заговорщицким тоном закончил Виктор, продолжая заполнять кухню густым и ароматным дымом.

Удивленно хмыкнув, он профессиональным взглядом впился в кинжал, появившийся из-за голенища изящного сапога на не менее изящной ножке. Не дрянь, но и ничего особенного, таких по всей Империи не мало, да и стоят достаточно дешево. Хотя, как он полагал, для вора цена не представляет особой проблемы.
- Какая прелесть. Я думал, что ножами пользуются только промышляющие вашим ремеслом на рыночных площадях - подрезать кошелек тут, срезать украшение там, приставить его к горлу простофили в переулке. Предусмотрительный запасной вариант. Могу выковать и лучше, - последнюю фразу он пробубнил себе под нос так, чтобы его не услышали.
Вопрос "сделать лучше" всегда стоял для него ребром. По его мнению, чтобы максимально раскрыть для себя тонкости и прелести каждой профессии, в ней стоит стремиться быть лучшим. Потому на ухмылку, про "забытое остальное", он пропустил мимо ушей - уж что-что, а противостоять кинжалу он бы сумел, даже с первым, что попадется под руку на кухне. А вот неизвестные возможности гостьи его волновали, впрочем, пока все протекало в мирном русле.
- О, я не собираюсь вас осуждать, я просто расстроен, что мои догадки были не верны - наводит на мысль о том, как многого я не знаю. Это повергает меня в пучину тоски и океан печали. А кузнец я не просто хороший, - о, если бы Боги увидели его горделивое выражение лица, то немедля покарали его, - лучший во всей Империи. Я разительно отличаюсь от своих конкурентов особым подходом к делу - стоило много где побывать, чтобы постичь это ремесло как можно лучше. А еще доставшиеся в наследство шахты - старый род хоть и не значит абсолютно ничего в наше время, но еще отдается в истории отголосками прошлого величия.
Он любил эту сказку, которую сочинил сам. Мол жил очень давно славный род Аэнидаэитвенн, да были утеряны и слава, и большая часть богатств, и величие. Остались лишь потомки, что пошли каждый по своему пути, да несколько шахт. Первым объяснялись чувство собственного достоинства и манеры каждого его мирского воплощения, вторым - финансовая обеспеченность. Так или иначе, эта сказка объединяла и Никола Боласа вар Аэнидаэитвенн, чьи песни до сих пор в сердцах людей, и Джейс Белерен вар Аэнидаэитвенн, якобы безвестно погибшего наемника, а так же его самого и еще пару ранее живущих личностей.
- Никогда прежде не пробовал вскрывать замки. Насколько это сложно? - спросил Виктор, поднимаясь со стула и подходя к шкафу, чтобы найти там штопор, после чего жестом позвав за собой гостью, - В погребе обещанного вина мы не найдем, оно в... - он на секунду замешкался, осознав как будут немного нетактично звучать следующие его слова, даже не смотря на то, что это чистая правда, - В общем, прошу за мной и не задавать лишних вопросов, иначе мне будет искренне неловко.
Поднимаясь вверх по лестнице, он абсолютно не переживал по поводу того, что Кэлен остается у него за спиной совершенно без присмотра. Его волновало, как она отреагирует на его не слишком обычное предложение, и тот факт, что дискомфорт от эльфийского тела становится нетерпимее с каждой минутой. Казалось, что зуд сковывает все тело, а кожа вот вот лопнет, разойдется, и из ошметков появится покрытый переливающейся золотом чешуей монстр, извергающий пламя. Но дойдя до дверей, план так и не появился в его голове, потому оставалось лишь говорить все как есть. Или почти.
- Не поймите меня неправильно, но в данный момент я не могу продолжить беседу - за несколько мгновений до... начала вашей работы, я окончил мыслительный процесс и желал устремиться к выполнению дела, которое так волнует меня на данный момент, - он еле сдерживал себя, чтобы не тарабанить слова с невероятной скоростью, ибо чувствовал, как исчерпывает последний лимит, - и вот мое предложение: оставайтесь до утра.
Виктор толкнул дверь, за которой скрывалась спальня с большой кроватью, камином, чудным видом из окна и бутылками вина на столе, как пустыми, так и не открытыми, после чего продолжил.
- Мой спальня в полном вашем распоряжении: пейте, ешьте, отдыхайте. Полагаю к утру, хоть и не раннему, я успею окончить задуманное, и мы сможем обстоятельно обсудить идею сотрудничества. Это не уловка и не ловушка, вы можете покинуть мой дом в любой момент так же, как и пришли, я лишь взываю к вашему доверию и любознательности. Но прошу, не следите за мной, ибо в этом доме есть секреты, которые я хочу сохранить в тайне, - он торопливо вложил в ее руку штопор, и, бурча под нос проклятья на мертвом языке, поспешил к камину на первом этаже.
Открыв потайную дверь, он спустился в огромный зал под домом, пол которого был высыпан неимоверным количеством золота, немедля обратился, не особо заботясь об остатках одежды на нем, и блаженно уснул, надеясь, что его гостья никуда не уйдет.