Удивляться приказам адмиралтейства Джек Обри обыкновения не имел. Однако текущий приказ - забрать с островов Кригарвельта ревалонского дипломата Фенринга Сверре фон Ранцау по случаю окончания его миссии - вызвало у капитана флагманского корабля Империи ряд размышлений. В частности о том, отчего Сверре не может переместиться в Империю самостоятельно в течение нескольких минут. В том что он может - у Джека Обри сомнений не было, дипломат был сильным арием. Впрочем, эти размышления занимали его недолго, поскольку он прекрасно понимал, что руководство флота в каждой миссии кораблей может преследовать одну, две, три неявные цели, о которых капитану корабля докладывать не зачем. Порешив, что Кригарвельтским островам будет всяко не лишне очередной раз продемонстрировать военную мощь Империи и умения и слаженную работу команды военных моряков, Джек отбросил посторонние мысли и принялся готовить корабль к отходу с присущей ему скоростью и энтузиазмом, подгоняя офицеров и матросов так, что издали “Бесстрашный” стал напоминать сильно растревоженный муравейник. Подготовка к отходу однако была ознаменована событием, которое Джеку не очень понравилось. Конечно же, их предприятие не было секретным, и о том что Сверре вернется на родину - его племяннице было уже известно. И более того - теперь она просилась взять ее на борт военного корабля для того, что бы встретить дядю лично, очевидно будучи не в состоянии дождаться его здесь. Джек хмурился, размышляя об этой просьбе, стараясь не выказать своего недовольства и нежелания ее удовлетворять. Все же зимний поход, частый снегопад, холодный нордовый ветер, зюйд вест, ледяная вода, окатывающая палубу в шторм каждые 2-3 минуты - это вовсе не увеселительная летняя прогулка для молодой дамы, присутствие которой на корабле частично противоречило правилам, хотя не являлось по сути серьезным нарушением устава. Джек искал способы отговорить ее, но та была настойчива, и наконец, скрепя сердце, но не прежде чем убедившись в наличии у нее достаточно теплой зимней экипировки - он наконец согласился, предоставив ей отдельную каюту и наказав строго настрого исполнять все его приказы, как то подобает любому члену экипажа и пассажиру военного корабля.

Время от времени снег прекращался, давая передышку непрерывно убирающим от него палубу вахтам. Ветер не стихал не на минуту, первые трое суток исправно направляясь в корму, позволяя судну идти на максимальной скорости. К концу третьих суток погода испортилась, еще через время шквал готовился разбить корабль о волны с каждым своим порывом. Капитан не покидал палубы, контролируя каждую мелочь, самостоятельно хватаясь за шкоты, и вытаскивая иной раз матросов, норовивших свалиться за борт,  за воротник и прочие части тела. Все паруса были убраны, корабль шел круто к изменяющемуся ветру на одних штормовых триселях. Голос Джека Обри в ту ночь время от времени перекрывал по громкости шквал. Появление на палубе Эрики в этот очень категорически не удобный момент по началу вывел капитана из себя, ему было вовсе не до того, что бы следить как бы девушку не смыло за борт, что могло произойти в любой момент. Удерживаясь за леер, он орал ей в ухо что бы та спустилась в каюту и не проявляла чудеса героизма, граничащего с глупостью. Но в конце концов плюнув на все, он велел матросу соорудить для леди прочную страховку и бегом отправился к штурвалу, увидев как не справляется рулевой.   

В конце концов все это кончилось и вечером пятого дня они прибыли в назначенную точку рандеву. Лично доставив Эрику фон Ранцау на берег, и, поздравив Фернинга Сверре с окончанием его миссии на островах, уведомив того, что его задача - доставить его в Империю как можно скорее, договорившись о времени его прибытия к берегу с вещами - отбыл на свой корабль, стоявший на якоре в миле от береговой линии. Пока Фенринг Сверре довершал свои дела на суше, Джек Обри провел “Бесстрашный” вдоль острова, мимо Кригарвельтских кораблей на стоянках, освещаемый всеми бортовыми огнями, построив команду боевым порядком. Это доставило ему удовольствие, поскольку всякий предполагаемый противник должен был видеть мощь того, с кем гипотетически соберется воевать. Что бы он трижды подумал, прежде чем начать.
Назначенным утром капитан отправил шлюпку и четырех матросов в ней к берегу на точку встречи, а сам не отрываясь рассматривал берег в подзорную трубу, пока наконец не увидел там своих пассажиров. Фенринг Сверре притащил оленя. Удивившись, но все же не слишком, капитан сложил подзорную трубу и отправился к себе в каюту, распорядившись о завтраке.

Моему облегчению не было предела, когда дядя наконец то взошел на палубу. Я тут же устремилась к нему, по пути оббегая то одного, то другого матроса.
Команда готовилась к отплытию, нужно было лишь пополнить запасы еды и пресной воды.  Здесь, на море зима чувствовала еще сильнее, ветер, ни на секунду не утихая, гулял  по берегу, щипая щеки и нос Чтобы окончательно не замерзнуть, я укуталась в теплый плащ до пят, на голову накинула меховой капюшон, а руки грели меховые рукавички. Дядя же, наоборот, кажется совсем не чувствовал холода.
- Я тоже скучала. Вы не злитесь? – мне пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть на дядю, он, как башня, возвышался надо мной на целую голову. Из за бороды я не могла увидеть, улыбается он или нет. 
- А вам идет, - не смогла удержаться я, и дернула за мохнатую часть, которую он отрастил себе на лице. Когда Граф целовал меня, она невероятно щекоталась. Все-таки было непривычно.
Стоя на палубе, я вдруг осознала, как я соскучилась по своим горам. Как бы не были мне интересны путешествия, дом оставался домом. И я с нетерпением ждала возвращения. Только в этот раз, если непогода опять настигнет нас на море, мне и носа и не разрешат высунуть из каюты.  Хотя одного такого путешествия мне хватило за глаза.
- У меня все как всегда, - я пожала плечами, отвечая на вопрос регента. Краем глаза заметила, как убитое животное затащили на борт и понесли на камбуз, - Без вас тоскливо. У меня появился жеребенок.
Вот тут я радостно улыбнулась.  За неделю до отплытия одна из наших кобыл принесла невероятно красивого жеребенка, совершенно белого, как снег на дворе. Малыш обещал вырасти настоящим красавцем, при нужном уходе и правильных тренировках.
Мои слова прервал очередной порыв ветер. Он был такой холодный, что даже накидка не спасалась. Холод кольнул лицо так, что мне пришлось спрятаться на груди Графа.
- Дядя, почему вы такой грустный? Что-то случилось?
Я жила с Фенрингом достаточно долго, чтобы чувствовать смену его настроения. – Вас что-то гложет?
Ожидая ответа, я сняла несколько снежинок с мехового плаща дяди, затем запахнула его поплотнее.
На корабле шли последние приготовления.

Посол Фенринг Сверре удивительно твердо стоял на палубе корабля, испытывающего одновременно килевую, и , по причине еще не завершенного разворота, бортовую качку. Этот факт сам по себе вызывал уважение, капитан пожал его руку. Сам мэтр выражение лица нес суровое, и крепко прижимал к себе племянницу. С одной стороны Джек был рад, что теперь Эрика Ранцау окажется в обществе своего родственника и будет занята большую часть времени им, с другой стороны с присутствием на корабле мага ария ему теперь придется сделать дополнительное внушение команде, ибо никто не знает как тот может отреагировать на восхищенный свист некоторых несдержанных при появлении женщины на палубе, или не в меру задержавшийся на ней взгляд.
Капитан проводил пассажиров вниз к их каютам. Сверре была отведена последняя свободная и просторная каюта на корме. От каюты Эрики ее отделяла одна тонкая съемная переборка. Иллюминаторы было глухо забиты с момента последнего шторма и еще не открыты заново. Таким образом каюта сохранилась сухой. Свет проникал из верхнего светового люка, для ночного освещения в стенках были надежно  укреплены пара остекленных фонарей. 
Курсом юго-юго-восток Бесстрашный шел круто к ветру под зарифленым марселем и стакселями. Он уже преодолел расстояние достаточное, и теперь острова Кигарвельт выглядели с палубы как далекая земля на горизонте.
Завтрак скорее походил на обед, состоял их двух перемен блюд, горячего мяса и овощей. Джек Обри даже достал бутылку тиверского, старясь создать для мэтра Сверре ощущение родины, хотя сам по себе корабль уже был территорией Империи. Капитанская каюта без особенного труда позволяла разместить пятерых человек за столом, но в данном случае Джек больше никого кроме Эрики Фон Ранцау и Фенринга Сверре не приглашал. Он выгнал даже Мартина, собственного слугу, попросив его остаться на камбузе.
- Если ветер и погода будут благоприятны, и нам не придется менять курса, мы достигнем порта Асгарда в течение 5 суток, мэтр, - рассказывал Джек, одновременно орудуя ножом и вилкой. - Теперь, когда вы уже находитесь на борту корабля Империи, я поздравляю вас с окончанием миссии на чужбине и, как я понял, новой должностью на Родине.
Джек мельком посмотрел на Эрику, похоже она была голодной этим утром, хотя ее счастливое лицо и непреклонное достоинство выражали непрекращающуюся радость от встречи.

- Ты купил мне подарок?? - но моя радость была недолгой, дядя быстро вернул меня с неес на землю, - Как по возвращению?? Это же целых 5 лун!
Слушать мои причитания никто не стал, Граф мягко, но уверенно подталкивал меня вниз, в каюты. Пришлось сдаться и умерить свое любопытво, на время. Как только мы останемся одни - снова насяду на него.
А пока мне пришлось лишь смириться. Зайдя в, предоставленную нам каюту, первым делом сняла пла. Под ним обнаружилось платье цвета красного вина, подбитое мехом и украшенное драгоценными камнями. На поясе красовалась цепь, которая поддерживаа на весу кортик. Ножны и рукоять холодного оружия были изготовлены из дорогого металла, но кортик служил не простым украшением. Лезвие ножа было хорошо заточено,и могло причинить вред каждому, кто посмел бы неподобающе вести себя с герцогиней. Откуда у меня такой подарок? Конечно же от дяди!
Я присела на любезно пододвинутый стул. Как единственная девушка, привыкшая к тому же быть хозяйкой наразличных балах и вечерах, которые устраивал дядя,я  тут же начала хозяйничать за столом.
Подлила в бокалы мужчинам напитки, разделила по тарелкам богатое угощение. От вина предусмотрительно отказалась. Небольшую каюту освещал небольшой люк, боковые иллюминаторы были наглухо заколочены. Но даже не видя ничего, я услышала уже привычные звуки - судно отчаливало. И была несказанно рада, ведь совсем скоро я смогу снова лицезреть свеого опекуна в домашней обстановке, в кабинете или за одним столом.
Пока мужчины переговаривались и поглощади еду, я молчала. С самого детства как будущей герцогине, мне вдалбливали, что и когда говорить. Когда можно вмешиваться, а когда лучше промолчать. Поиложа руку на сердце скажу, что дядя никогда и ни в чем меня не ограничивал, наверное от этого я не сремилась идти ему на перекор.
Услышав свое детское прозвище, я тут же улынулась.
- Неправда, мне совсем не скучно! Я люблю ваши истории. К тому же путешествие на Бесстрашном проходит с большим кофортом, благодаря вам, Капитан Обри - проговорила я, делая очередной глоток воды,- Расскажите, как Вы провели это время на острове? Вы больше не уедете?
Последний вопрос я задала взволнованное, пальчики тут же сжали руку дяди. Если он снова покинет меня, я этого не переживу!

Обри  перешел к настоящему.
Нет ничего лучше настоящего, человек живет в нем, будущее туманно и не определено, прошлое - есть суть опыт и хорошие уроки, но только настоящее есть суть жизнь, и всему свое время.
- В Империи не происходит ничего нового, что было бы существенным для новостей. Нет войны, мир. И не то что бы я был этим недоволен, хотя не скрою - война принесла бы флоту куда больше развития, чем сейчас, - захват кораблей противника и военные на море всегда приносили флоту, капитанам, офицерам, матросам и адмиралам куда больше дохода, чем в мирное время, когда существовать приходилось на половинное жалование и случайную не очень частую прибыль от конвоирования торговых судов и захвата пиратов. Но это вовсе не значило, что Обри приветствовал войну, боль и смерть столкновений и потеря друзей никогда не были ни целью ни желанием, напротив. Но и обычное протоколированное курсирование без какого либо действия и способа померяться силой и умением в честном бою - было для него не выносимо.
- За три года вашего отсутствия на воду спущены со стапелей 3 холька, 7 торговых кораблей, это только в Асгарде. В Гадаре, насколько мне известно - занимаются пока только ремонтом. Пиратство не искоренено, и вряд ли будет. Порядка нет, порядка..
Джек мог бы и дальше рассказывать новости флота, но в тот момент услышал у двери каюты короткий разговор, а следом вошел юнга, которого пропустил матрос, стоящий на страже.
- Капитан, - тонким, но уже почти сломавшимся голосом произнес парень, - на горизонте парус.
Джек Обри прищурился и кивнул:
- Спасибо, Артур, займи свое место, я сейчас буду.
Обычно он имел обыкновение уважить гостей, прибывших на его корабль так, что бы уходя - они были накормлены и напоены так, что устали бы уже горланить песни. Это был не тот случай. Было всего лишь утро предстоящего пятидневного перехода, только завтрак, и все что мог капитан - накормить гостей горячим завтраком, и даже толком не напоить их, поскольку как минимум здесь была леди, а как максимум - еще не было время даже обеда. Но в настоящий момент ему уже требовалось покинуть их общество.
- Прошу меня простить, - капитан встал из за стола, кивнул Эрике, мэтру,- мое присутствие нужно на палубе.
Свежий зимний ветер с норда, до сих пор не сменивший направление, освежал. Джек принял из рук юнги подзорную трубу, и справился о местоположении замеченного паруса. 
- Два румба по левой скуле, капитан, - ответил первый помощник, что ждал его  на выходе из кормового люка.
Джек кивнул, плотнее застегнул китель, и отправился на марсовую площадку по собачьему лазу. Снасти замерзали, местами руки хватали лед. Когда придет время ставить или брать на гитовы паруса, есть риск упасть на палубу, но это все не в первый раз, и капитан не сомневался в профессионализме собственной команды. Он достиг марсовой площадки и встал рядом с вперед-смотрящим, который указал ему где замечен парус. Далеко на горизонте белел треугольник, и Джек настроил трубу что бы рассмотреть все подробности.
Корабль шел параллельным курсом с наветра. Кем бы он ни был, погнаться за ним Обри права не имел. Он вез домой бывшего посла на Кригарвельте, ныне того, кто займет важную государственную должность. Отклоняться от курса он не станет, но если придется принять бой, то бой будет принят. Некоторое время он рассматривал паруса того корабля, корпус его рассмотреть возможности не было.
- Эй на палубе, - наконец сказал он, голос его перекрыл пение в снастях ветра, - следуем заданным ранее курсом, без изменений.
Одобрительно кивнув и похлопав по плечу вперед-смотрящего, Джек съехал на палубу по бакштагу, и перешел на корму. Зимний день был похож на ранний вечер судя по затянутому небу, оставалось полторы склянки до того, как команду свистают на обед. Далекое неопознанное судно в этот раз было не его добычей. В этот раз двое людей, которых он вез, должны были без происшествий попасть домой.

Пока мужчины говорили, Эрика прислушивалась. Живя рядом с дядей, она привыкла все слышать и запоминать. Ей не понадобилось много времени, чтобы разгадать таинственные слова дяди. Она лишь дождалась, когда они останутся наедине, чтобы обличить их в слова.
- Ты думаешь, Его Величество захочет скрепить этот союз династическим браком? – ох как она сейчас не завидовала принцессе Доминике. Этой девушке не суждено было выйти замуж по любви, она были лишь разменной монетой в политических играх. Очень дорогой, но разменной монетой. Эрика не была дурой, не витала в облаках, и не удивилась бы, если бы такая же участь постигла и ее. Все – таки она, мало того, что являлась наследницей огромного состояния, так еще и была племянницей главы Дипломатического Корпуса. С назначением дяди предложения руки и сердца посыплются на нее градом. Вот именно такого она и не хотела.
Они еще не достигли берегов Империи, а ее уже коснулись изменения. Ей придется покинуть дом, в котором она выросла, поселиться в столице, которую она не любила. В своем герцогстве она знала, чего ей ожидать. А Башня Смерти – это змеиный клубок, где каждый готов был ужалить побольнее, да надолго.
Услышав признание дяди, она не выдержала. Отбросив виноградинку, она обошла его стул и крепко обняла мужчину за шею.
- Я ужасно, ужасно без тебя, - девушка изо всех сил старалась не плакать, но тоска по любимому родственнику была невыносимой, - Стоило тебе уехать, как я осталась одна. Я каждый день мечтала, чтобы ты вернулся.
Эрика замолчала на несколько секунд, борясь с эмоциями. Она села на колени подле стула мужчины, чтобы лучше его видеть. На вопрос о лошадях не могла не рассмеяться.
- Лошади великолепно, несколько господ уже предложили купить их. Но я ни за что не продам таких скакунов, они им нужны только для того, чтобы покрасоваться перед другими, да они и не взберутся то на них. Амалон дал хорошее потомство.
Амалон – конь, которого ей в свое время подарил Фэнринг на день рождение. Эрика с первого взгляда влюбилась в белого жеребенка. Если так можно сказать, то он понимал ее как никто другой, он как-будто читал ее мысли.
- Тебе не нужно спрашивать, конечно же, я перееду с тобой! Больше ни дня не хочу проводить вдали от тебя, я слишком сильно соскучилась! – видимо дядя почуял ее волнение, так что задал вопрос за нее.
Девушка приподнялась и, обхватив лицо мужчины ладонями, провела большими пальцами по шраму.
- Что произошло? Ты ведь понимаешь, что я могла остаться сиротой? Почему ты ничего не написал? Болит? – последний вопрос она задала, целуя его в лоб. Спрашивала она не из праздного любопытства, юная герцогиня знала, как облегчить боль от таких шрамов.

Отредактировано Erika von Ranzau (2015-12-07 06:48:10)