После острова Тасингер единственное, чего хотелось графине Гордон – это спать. Выспаться в своем любимом и ненавистном одновременно доме в центре древней Эймарской столицы. Дом к встрече своей хозяйки был готов, а вот хозяйка ко встрече с домом, как выяснилось, не очень. Вещи Джеймса уже давно убрали, но Мэйв то и дело видела их призраки, переходя из комнаты в комнату.
В свой кабинет графиня заходить не хотела до последнего, но виной тому были не вещи мужа, а письмо, которое она ожидала увидеть на столе. Письмо наличествовало. Письмо, разумеется, после расшифровки, приглашало капитана Гордон явиться вечером на приватную аудиенцию к командору Ордена Стальной Кобры виконту Алистеру Лестеру. Ничего хорошего от этой встречи Мэйв не ждала. Год назад она уезжала на острова не то чтобы со скандалом, но вызывав явное неудовольствие командора, который не только не хотел отпускать ценного члена Ордена, но к тому же искренне считал, что женщинам в нем не место в принципе. Противоречий в этом виконт разумеется не видел, а остальные закрывали на них глаза, потому что когда десять лет назад скончался дед графини, а она сама только-только стала капитаном, более достойной кандидатуры на место командора не нашлось. Виконт был достаточно умен, в меру жесток, обладал широкими связями и обширными средствами и действительно радел за дело Ордена, что и позволило ему занять освободившееся место. Естественно, Мэйв не увидела в нем достойной замены деду и, естественно, виконт не взлюбил ее в ответ, хотя и признавал ее полезность для Ордена, которую он видел прежде всего не в боевых навыках или личных качествах, а в позиции графини при дворе. К сожалению, взгляды на политику у виконта Лестера и графини Гордон тоже несколько разнились, что добавляло еще больше напряжения в их отношения.

Именно по этой причине на аудиенцию к командору архонт идти не хотела. Но выбора не имела, ибо неявка могла породить куда более неприятные последствия, чем плохое настроение после встречи с виконтом. Вороной жеребец, названный Серым (некоторые утверждают, что у графини весьма странное чувство юмора, но она предпочитает игнорировать эти нелепые домыслы), уже ждал свою хозяйку оседланным. Путь на окраину Архоны не занял много времени.
Вопреки предпочтениям многих своих предшественников командор Лестер предпочитал надземные штаб-квартиры Ордена подземным, поэтому путь Мэйв заканчивался возле небольшого, но ладного двухэтажного дома, принадлежавшему некоему Ленарду Хэмптону, торговцу тканями, три года назад переехавшему в Архону из Ферсы. Заведя жеребца в конюшню, чтобы не привлекать к нему излишнего внимания, графиня вошла в незапертую дверь особняка, по привычке положив руку на рукоять архонтского кинжала. В кабинете на втором этаже горел свет, и именно туда Мэйв направилась, бесшумно поднимаясь по ступенькам. На городских часах пробили ровно десять, когда капитан открыла дверь кабинета.

Мэйв уже отчетливо видела перед собой кислую мин виконта, когда толкала дверь, но… но ошиблась. Самое подходящие определение для выражения лица командора было «безжизненное», из чего следовало сделать вывод, что командор стал командором бывшим. А еще не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто стал причиной возведения виконта в новый статус. Славный представитель дипкорпуса Фенринг Сверре фон Ранцау, арий воздуха собственной персоной.
Не то чтобы графиня не догадывалась, что Орден является объектом пристального внимания разведки, но все ж не ожидала, что это внимание проявится в данный конкретный момент и таким образом. И надо же – как неудачно – в тот самый момент, когда Лестер назначил встречу именно ей. Почему-то вспомнилось, как сгорало в огне камина зашифрованное письмо виконта. Возможно, встречу с ним стоило бы проигноривать – ведь так хотелось!

С графом фон Ранцау они были знакомы куда лучше, чем могли бы быть, но Мэйв не была настолько дурой, чтобы сообщать о своей причастности к тайному архонтскому Ордену, деятельность которого была, мягко говоря, весьма сомнительна, а в глазах правящей династии и, соответственно, разведки еще и откровенно вредна. И все же… арий мог знать о том, что виконт кого-то ждет, а мог и не знать, пусть и ничем не показал своего удивления. Несмотря на всю щекотливость ситуации, варианты оставались. Тем более Сверре не напал сразу. Усилием воли графиня заставила себя убрать руку с рукояти кинжала и сдержать архонтский огонь в глазах – как ни крути, фон Ранцау был сильным магом, и сейчас это особенно получалось. Долг каждой воспитанной леди – поддержать беседу джентльмена – этим Мэйв и собиралась заняться.
- Благодарю, я отужинала. Может, вина? – графиня подошла к одному из шкафов, достала бутылку и придирчиво ее осмотрела, - Аквилейское, - выдала неутешительный вердикт архонт. Далеко не самое ее любимое. Отменным вкусом покойный командор не отличался – вино должно было оказаться средненьким.
Мэйв стояла к арию вполоборота, ничем не выдавая собственного напряжения, хотя она искренне надеялась, что в случае, если их светскую беседу придется прервать, она окажется лучшим воином, чем виконт. Тот, судя по всему, даже не успел обнажить оружия. На островах его смерть сочли бы позорной. «Интересно, сколько наш бывший командор продержался бы на Тасингере?» - невольно мелькнула мысль и пропала, потонув в почти черных глазах полуэльфа. Отблески света играли на темном стекле бутылки, но графине была все равно – она не сводила взгляда с ария, позволяя ему принять ее предложение или отклонить его.

Удивительное дело – Мэйв не разделяла любви графа фон Ранцау к колбасе, а он – любви виконта Лестера к аквилейскому. Что ж, у всех вкусы разные. Граф отложил колбасу, графиня вернула на место бутылку и закрыла дубовую дверцу шкафа.
- Для здоровья вредно дурное вино или любое в слишком больших количествах. Увы, Его Милость славился тем, что с многим перебарщивал. Возможно, поэтому его и постигла неудача.
Виконта Лестера жалко не было. Как ни пыталась Мэйв воззвать к той части себя, которая отвечала за эймарский патриотизм и радение за дело Ордена, внутри ничего не отозвалось. Была более важная задача – подсказывал разум, чем жалеть без времени почившего, но успевшего-таки набить оскомину своими разглагольствованиями о Свободном Эймаре виконта.
- Трагедия, - абсолютно бесстрастно подтвердила графиня Гордон. Ее тон не позволял усомниться в том, насколько неглубоко и несильно она переживает эту самую трагедию, постигшую командора.
- Возможно, дело в том, что командор слишком увлекался архонт…то есть эймарской кухней. Говорят, в больших количествах она, как и вино, вредна для здоровья.
Время светских бесед и иносказаний подходило к концу, и нужно было решать, что делать дальше. Строить из себя святую невинность Мэйв считала не только ниже своего достоинства, но и банальным дурновкусием. Такой человек, как граф фон Ранцау этого явно не оценит. Он мог быть кем угодно, но только не идиотом. «Вы не так все поняли» и «Я случайно зашла» - явно были не те оправдания, которые устроят Фенринга. Оставалось признать очевидное – графиня Мэйв Гордон не только советница при дворе эймарского князя, но и почетный член не слишком почитаемого в обществе Ордена Стальной Кобры, а граф фон Ранцау стал именно тем, кому посчастливилось данное обстоятельство выяснить. И сейчас вовсе не от качества любезностей будет зависеть, попытается ли он сделать так, чтобы графиня присоединилась к своему безвременно почившему командору. Попытается – потому что сдаваться подобно виконту Мэйв не собиралась. Но, возможно, до этого дела не дойдет. Еще во время первой встречи с фон Ранцау графиня убедилась, что он вовсе не глуп. А с умными людьми почти всегда можно договориться.
Присесть графиня не желала, но тем не менее приблизилась к арию и изящно опустилась на один из двух стульев, стоявших напротив стола виконта.
- Как вы считаете, Ваша Светлость, мы сможем сделать что-то, чтобы эта трагедии не подкосила здоровье ни одного из нас? – спросила архонт, кажется, ничуть не смущаясь того, что смотрит на графа снизу вверх. Но якобы расслабленная поза женщины и ее спокойствие могли обмануть только невнимательного и необученного воинскому искусству собеседника, коим граф фон Ранцау, к сожалению или к счастью, не являлся.

Граф фон Ранцау был самоуверен сверх меры – именно так могло показаться стороннему наблюдателю. Мэйв – не показалось. Графиня обладала редким даром отличать самоуверенность от уверенности в себе. И если виконт обладал первым, то граф – вторым. Результат был налицо, а на лицо виконта смотреть больше никогда не хотелось. Архонт и не смотрела, отвечая на взгляд Сверре, но не стремясь переиграть его в гляделки.
То, что предлагал, уверенный в себе граф было просто как дважды два – он предлагал ей жизнь взамен на отказ от собственных представлений о том, что верно, а что нет. Проклятый виконт заигрался, и результатом стала не только его смерть, но и поставленное под угрозу существование всего Ордена и жизни его братьев и сестер. Сколько времени пройдет, прежде чем разведка узнает имена остальныхкапитанов? Если она еще их не знает. И все же Мэйв колебалась. Она выросла на рассказах деда о величии Эймара, архонтов и Ордена Стальной Кобры. Она верила в это с детства и мечтала о том, как Орден получит заслуженное право голоса, и…. И сколько всего она не знала тогда? Насколько с тех пор изменились ее представления о мире и насколько они затронули ее представления об Ордене? Насколько изменила их глупость виконта Лестера и его самодовольство?
Арий ждал, но Мэйв прекрасно понимала, что терпение его не безгранично. Он предложил ей честную сделку – обменять свободу мыслей и действий на покровительство разведки. Обменять идеалы Ордена и независимость на жизнь – свою и тех, кто ей подчинен, тех, чьи имена хранит ее память. Говорили, что Фенринг прекрасный телепат, у графини не было причин не верить слухам.
Дед никогда бы ее не простил… но что вообще она о нем знала? Он умер мирно в своей постели, а не был убит за то, что зашел слишком далеко. Не значит ли это…? Графине Гордон хотелось бы верить, что нет, не значит. Но молчание затягивалось, и арий мог потерять терпение. Он был уверен, что выйдет победителем, случись им сразиться, а Мэйв… а Мэйв поймала себя на мысли, что не хотела бы это проверять.
- На Тасингере меня бы не поняли, граф. Сказали бы, что у меня нет чести. В старом Эймаре меня не поняли бы тем более, сказали бы, что я предаю свою страну. Но мы ведь в Священной Ревалонской Империи, верно? Единой и неделимой.
Мэйв не знала, что именно обеспечивало процветание Ордену во времена ее деда. Не знала она и чего конкретно хочет от нее граф – только догадывалась. Надеялась, что ошибается, но в догадках не могла себе отказать все равно.
- Вы не хотели бы обсудить новые рецепты эймарской кухни в более приятной обстановке? – вид мертвого виконта начинал действовать раздражающе. Скоро, знала графиня, действовать начнет не только вид. Взгляда от лица графа Мэйв не отвела. Сдается, знаменитая эймарская гордость проигрывала фамильной гордости Гордонов. Потому что даже знаменитую эймарскую гордость графиня Гордон решила предать с гордо поднятой головой.

Граф не желал продолжать, впрочем, не желал и оставаться в убежище Ордена дольше необходимого. В этом Мэйв его всецело поддерживала. Неожиданная встреча и обмен мнениями о кулинарных изысках действовал на нервы с самого начала, а теперь и вовсе затянулся. Со стороны Фенринга было бы сейчас эффектно швырнуть напоследок молнию… но глупо и чрезмерно пафосно. Чрезмерно пафосные и глупые разведчики, графиня знала, долго не живут. И все равно едва не поморщилась, когда за спиной фон Ранцау появился портал. Будь на то воля Мэйв, она бы не то чтобы не настаивала на следующем разговора, она предпочла бы чтобы и этого разговора не случилось.
Портал был симпатичный – горел насыщенным изумрудным цветом – примерно такими и становились хорошо обработанные камни из шахт Гордонов. Но несмотря на «семейные цвета», графиня не отказала себе в удовольствии представить, как этот самый портал закроется на середине графа фон Ранцау – из слишком резануло это «капитан» в его исполнении. Как давно он знал, и что еще хранится в головах разведчиков? Обо всем об этом стоило подумать, но после того, как арий покинет уже совсем не тайную обитель архонтского ордена.

Наконец портал захлопнулся, и Мэйв подошла к покойному командору. Еще раз осмотрела тело, чтобы ожидаемо не обнаружить признаков насильственной смерти. Граф фон Ранцау, может, и был мясником, по его собственному выражению, но мясником вполне аккуратным. Еще пара минут понадобилась архонту, чтобы просмотреть бумаги в столе и на столе почившего командора и забрать пару важных, по ее мнению, писем. Расследованием смерти виконта будет заниматься его комиссар, и по традиции вероятнее всего это будет его последним делом в данной должности – так уж повелось, что каждый командор приводил с собой своего «специалиста по безопасности». Виконт со своим явно просчитался.
- Что ж, командор, не буду врать, что мне жаль, - наконец выразила вслух свое отношение графиня. – Вы чертовски нас всех подставили.
Проблемы, которые появились (или правильнее сказать обнажились?) у Ордена, придется решать тихо, осторожно, и на месте следующего командора Мэйв начала бы с них. Безопасность членов Ордена, организация новых штаб-квартир, тренировки боевых навыков и прочее, что не позволит каждому визиту разведки заканчиваться подобным образом. Независимый Эймар, идею которого, как свой главный лозунг, продвигал виконт Лестер придется отложить до лучших времен. Возможно, о нем придется забыть и вовсе, сосредоточившись на более локальных, зато не менее важных вопросах – вопросах собственного выживания.
«Но об этом будет думать следующий командор», - решила графиня, покидая излишне гостеприимное убежище Ордена.

«Ясно. Об этом придется думать мне,» - мрачно подытожила графиня совет капитанов, который состоялся спустя три дня, и своим решением избрал ее новым командором. И в этот момент перед мысленным взором Мэйв на мгновение мелькнуло лицо улыбающегося графа фон Ранцау.

- Не сплю, - Мэйв потянулась, приподнялась, опираясь на локти, и посмотрела в совсем черные в таком полумраке глаза Фенринга, - К добру ли?
Графиня отвела взгляд и теперь смотрела куда-то в пространство комнаты. Операцию по устранению мэтра Гольдена они начали готовить почти сразу после его появления в Эймаре. Сумасшедший старикашка вредил репутации архонтов, причем с недавних пор начал делать это особенно активно. Довольно иронично, что его теория о мерзких и опасных архонтах оказалась исключительно правдивой применительно к нему самому. Впрочем, особым чувством юмора посланные навстречу мэтру члены Ордена не обладали, так что и смерть его получилась довольно скучной. Примечательного в ней было только одно, то, что решающим аргументом в ее пользу стало анонимное письмо, полученное графиней. И это же письмо стало причиной изменения первоначального плана, в котором значилась не одна смерть, а сразу две. Таинственные господа из разведки намекали, что не только в курсе планов Ордена (опять!), но и просят их подкорректировать, намекая на то, что некий ревалонский барон еще может пригодиться Империи.

Интересы Ордена и разведки в отношении мэтра совпали, а вопрос с бароном был непринципиальным, и Мэйв отдала приказ его не трогать. Графиня понимала, что с разведкой придется как-то взаимодействовать и не хотела форсировать события. Пока. И в то же время архонт отдавала себе отчет в том, что далеко не всегда интересы главной опоры Ревалонской Империи и «мятежного» Ордена будут идти рука об руку. И все же для начала нужно было установить какое-то взаимопонимание. Не всегда согласный с тобой, но умеющий идти на компромисс и расставлять правильно приоритеты, союзник лучше, чем открытый враг или чистый лист, которым может стать следующий командор Ордена - полагала Мэйв и надеялась, что со временем имперский Департамент придет к тому же выводу.
К какому выводу они уже пришли оставалось загадкой, но с официальным визитом после завершения операции отправили ее старого знакомого, графа фон Ранцау. А ко всем дальнейшим выводам относительно друг друга, по крайней мере на эту ночь, хотелось бы верить, Сверре и Мэйв пришли самостоятельно. Сама графиня так точно – в определенные моменты Орден и разведка были последними вещами, о которых подумала бы архонт. И все же она была не настолько дурой, чтобы заснуть в присутствии ария на конспиративной квартире. Граф, что предсказуемо, тоже не сомкнул глаз.
- Давно ты знал правду обо мне? – наконец задала вопрос, который мучил ее с момента прошлой встречи графиня. Как он догадался и когда? На Тасингере? Или еще раньше, когда служил дипломатом при Эймарском дворе? Фенринг был самым умным послом в Эймаре на памяти Мэйв. Лучшими кадрами с Эймаром Империя не делилась, хотя и совсем идиотов в потенциально мятежную провинцию (сейчас скорее в теории, чем практически) не отправляли никогда. Скорее тех, кто был по каким-то причинам неудобен при дворе или чем-то проштрафился перед начальством.

- Это точно. Впрочем, я надеюсь, что и к спокойному сну можно рано или поздно прийти, - улыбнулась графиня. Любопытно бы ей было глянуть на того ария, который сможет спать спокойно в присутствии архонта-воина. Впрочем, сейчас в женщине ничто не могло выдать первейшего врага всего арийского рода, глаза не горели зеленым светом, темные волосы рассыпались по плечам, еще чуть завиваясь после прически, в которую были уложены когда-то, а расслабленная поза и обстоятельства делали графиню больше похожей на отдыхающую куртизанку, чем на воина. По губам архонта скользнула усмешка. Во время одной из операций Ордена именно таким было ее прикрытие, но тот, кто на него повелся, поплатился за это жизнью.
На что люди готовы ради спокойного сна? Своего и чужого. Мэйв вот предала собственные принципы, наследие своего деда и доверие тех, кто входил в Орден Стальной Кобры. Чтобы они в том числе смогли спокойно спать. Графиня понимала, что существование малочисленного, но радикально настроенного Ордена выгодно Империи, но только сейчас начинала задумываться о том, что выгода может не только быть обоюдной в плане выживания, но и включать возможность лоббировать собственные интересы. Постепенно и не увлекаясь, но с чего-то же надо было начинать. Осталось понять, как это сделать, и применить максимум своих дипломатических способностей. Разумеется, не сейчас. Все нужно делать последовательно. А пока можно и насладиться моментом.

- Что сможешь снова соблазнить меня? – с усмешкой уточнила Мэйв свой вопрос. Фенринг не хотел обсуждать сейчас дела, и графиня могла его понять и это уважала. Было время работать, а было время отдыхать. Граф решил, что сейчас второе. Это было его право, и в общем-то, было бы неплохо, если бы и сама графиня Гордон умела отключать мозги временами. Тем более, что совсем недавно ей это удалось. Почему бы не повторить?
Сверре действительно оказался первым и единственным, кого Мэйв подпустила к себе после смерти Джеймса, и сейчас архонт в полной мере осознала, что ей не хватало этого ощущения близости с сильным и умным мужчиной.
«Держи себя в руках, Мэйв» - напомнил внутренний голос, - «Он ведь практически твой враг». Аргумент оказался слабым, потому что врагом ей граф фон Ранцау не был, максимум – представителем враждебной стороны. Условно враждебной сейчас. Поэтому останавливаться было необязательно, и Мэйв потянулась навстречу Фенрингу, чтобы вновь поцеловать его, а дальше рассвет стал еще немного ближе, но как-то сам собой, потому что в эти минуты внимание было поглощено совсем другим.

Сейчас графиня не поручилась бы за то, кто и кого соблазнил. Не поручилась бы и за то, что может мыслить очень здраво и оценивать происходящее с точки зрения того, как оное повлияет на будущее – ее личное и всего Ордена Стальной Кобры. Если бы задумалась, то пришла бы к выводу, что независимо от того, что сделал ее дед для процветания оплота архонтской независимости, оно явно было далеко от того, что творила его внучка. Но меньше всего сейчас Мэйв волновали доблестные поступки ее не менее доблестного предка.
Зато нынешняя честь и гордость Империи в лице Фенринга занимала внимание графини Гордон целиком и полностью и архонт ни разу не пожалела о том, что именно этот мужчина оказался тем, кто официально поздравил ее с успешной операцией. Можно было включить мозги и начать анализировать, можно было подозревать, что все неспроста и было подстроено изначально. Можно. Но Мэйв сейчас было откровенно не до того, и ни одна даже самая простая мысль о мотивах Фенринга не посетила ее голову. Должно быть, оно и к лучшему, потому что только так можно было получать истинное наслаждение от процесса, который, к слову, был чудо как хорош. Вот уже второй раз. Или третий…или… А если считать еще… Впрочем, это было уже совсем не важно.

Графиня выдохнула и откинулась на подушки, пытаясь восстановить дыхание. Пальцы одной руки еще судорожно сжимали простынь, а другой – касались Фенринга. Кожа ария была такой горячей, что впору было думать, что его настоящая стихия – огонь, а не воздух. Разговаривать не хотелось, голова была на удивление пустой и легкой.
За окнами постепенно светало и то и дело раздавалось чириканье птиц, а затем и голоса людей, которые успели проснуться. Мэйв же хотелось остановить время и наоборот, заснуть, как сейчас обнимая Фенринга. Глупо, феерично глупая мысль. Никакой инстинкт самосохранения не позволит архонту в здравом уме уснуть рядом с арием. Приходилось констатировать, что со здравым умом у нее не очень.
- Не хочу, чтобы ты уходил, - наконец призналась вслух Мэйв. Любой член Ордена, который узнает об этом, ее осудит. Но сейчас новоиспеченного командора волновал не Орден, а утро, которое все больше вступало в свои права, и которое так хотелось задержать.

Мэйв еще помнила, как резануло ее слово «капитан», произнесенное Фенрингом тогда, в злополучном доме, где столь скоропостижно скончался виконт Лестер. Теперь дом, утративший статус убежища Ордена, был продан торговой гильдии и там развернулась довольно неплохая лавка тканей, владелец которой проживал в комнатах на втором этаже. Обращение же «командор» в устах графа фон Ранцау звучало гораздо лучше, а дом, где они находились сейчас, продавать никто не собирался. По крайней мере пока. Демонстрировать все, что принадлежит Ордену Фенрингу графиня Гордон, разумеется, не собиралась, но раскрыть два-три убежища придется, потому что встречаться все время в одном месте небезопасно уже по другим причинам.
- Ценю, - отозвалась Мэйв на вопрос Фенринга, - Иначе меня бы здесь не было. Хотя дело не только в партнерстве, - усмехнулась архонт.
- Они, - женщина повторила жест графа, - Умеют выбирать подходящих послов.
Неизвестно, как бы сложилось столь многообещающее сотрудничество, если бы на месте Фенринга тогда оказался другой арий, неизвестно, что произошло бы, выбери орденцы другого командора на Совете капитанов (впрочем, что касается последнего, графиня Гордон была уверена, что от нее не отстали бы, даже останься она просто капитаном).
- Хорошо, в другой раз, - похоже, они оба не сомневались в том, что до него ждать не слишком долго.
- Уже поздравлял, но все равно спасибо, - выбираться из постели, а заодно и из объятий Фенринга архонт не спешила, потому что не хотела, хотя и понимала неизбежность этого.
- А ты знал многих командоров? – с улыбкой уточнила Мэйв. Вопрос ее мог бы носить чисто деловой характер – узнать об осведомленности потенциального противника и прочее, но на самом деле он был личным. Графиню интересовало только одно – знали ли в разведке о ее деде и его роли в Ордене. Потому что если знали, это могло означать только одно – она была на примете у разведки с самого начала: наследница родной крови с соответствующими способностями – слишком большой соблазн для главы тайной организации.