Герцог Франциск Оссервильский не хотел ее отпускать, но у него, слава Всеединому, выбора не было.
- Анника, уверена ли ты, что не хочешь остаться здесь? Я мог бы похлопотать за тебя...
Анника покачала головой.
- Сожалею, Ваша Светлость, но ни Вы, ни я здесь, боюсь, ничего не решаем. Империя зовет - я повинуюсь.
Она не стала говорить о том, что эта работа казалась интереснее и открывала новые перспективы - а потому была желаннее для нее, чем защита герцога и помощь в его делах. Она не стала говорить, что в ее планы не входит провести весь отпущенный ей срок - а отпущена ей была далеко не вечность, - в Эймаре, где-то в провинции, изучая земельные реестры и денежные отчетности, обеспечивая благополучный урожай на нивах Его Светлости и следя за провозом дешевого имперского зерна на территорию Эймара. Дело, которым она занималась, было, конечно же, полезным и даже в каком-то смысле богоугодным - а в том, что Господу Богу Всеединому было угодно процветание Ревалонской Империи, не был вправе сомневаться никто, по крайней мере, вслух. И тем не менее, Анника считала, что ее способностям может найтись лучшее применение. Возможно, тем самым впадая в совсем не богоугодный грех гордыни.
Все это она держала при себе. Она не стала и говорить о том, что арий, которого прислали вместо нее, справится с ее работой ничуть не хуже, поскольку тяготы герцога заключались не в наличии в его жизни проблем, решение которым могла найти только Анника, а в том, что он просто привык к ней - как привыкают к старой служанке, которую и через десять, и через двадцать лет оставляют в замке для услужения господам, несмотря на почтенный возраст. Герцог неохотно сближался с новыми людьми, и в этом Анника могла его понять и даже посочувствовать, но не настолько, чтобы отказаться от своего будущего. Ее будущее, как она надеялась, начиналось в здании городской ратуши в Архоне, где располагалась дипломатическая миссия Ревалона.
Два дня спустя Анника стояла в коридоре ратуши перед дверью кабинета посла. На мгновение задержавшись, чтобы оправить тщательное выбранное накануне строгое, но не лишенное элегантности темно-синее платье, она сделала глубокий вдох и постучала. Дождавшись ответа, вошла в кабинет.
После полутемного коридора солнечный свет, бьющий из распахнутого окна, заставил ее опустить взгляд и прищуриться. Потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли.
- Анника Ландгре, секретарь. К Вашим услугам, мэтр, - сказала она негромко, но четко, поднимая глаза на стоящего в комнате мужчину. Анника смотрела приветливо, спокойно, выжидающе, изучая новое руководство. Фенринг Сверре фон Ранцау был, к сожалению, привлекателен. А еще – по-эльфийски остроух, что немного удивило Аннику, учитывая, что полукровок в Эймаре не очень-то жаловали.
Из раскрытого окна веяло прохладой. Чернильное пятно медленно растекалось по столу.

Вскинув брови, Анника наблюдала за бесславно раскачивающимся в пальцах Фенринга Сверре трупиком, переводя взгляд то на мужчину, то на крысу. Серый комочек вид имел скорее жалкий, чем неприятный, и мысленно Анника посочувствовала бедняге, чьи бренные останки были столь безжалостно выставлены на обозрение.
- Не слышала, чтобы они мумифицировали крыс, хотя некоторые хранят у себя засушенные кроличьи лапки. Говорят, это приносит удачу, - задумчиво произнесла Анника, провожая взглядом трупик, исчезнувший где-то в недрах посольского стола. Сам посол сидел напротив, улыбаясь приветливо и лукаво, и эта улыбка так преображала его лицо, показавшееся поначалу строгим, что Анника не удержалась и сдержанно улыбнулась в ответ. По приглашению Фенринга она села в кресло, оправила юбку, бросила взгляд за окно, где солнечный свет уступил серой тени. Над крышами домов у горизонта собирались тучи – значит, дождь пойдет еще до полудня.
- Благодарю, сквозняк меня не беспокоит. Как и крысы, - она перевела взгляд на Фенринга Сверре и снова улыбнулась. – И я тоже рада знакомству с Вами.
Последнее было абсолютной правдой, несмотря на то, что это было, пожалуй, одно из самых оригинальных знакомств в ее личной истории. К тому же она выяснила, что мэтр Фенринг Сверре фон Ранцау общителен и не брезглив. Первое было неудивительно для дипломата, второе – для ария. Анника задумалась о том, чем он занимался прежде. Оперативник? Чиновник? Вероятно, первое, если его одежда не обманывает ее относительно его физической формы.
-  С чего мне следует начать? Должно быть, у Вас есть мое личное дело. Если нет, я готова предоставить информацию о себе.
Она сделала паузу.
- Что же до текущих вопросов, предыдущий секретарь, мэтр Фредерик, сообщил мне, что наше поле деятельности касается архонтов, а именно - их тайного ордена. В детали он не вдавался.
Дела не столь уж тайного ордена почему-то были на руку Империи. Анника хорошо помнила слова секретаря: "не допустить ни падения, ни возвышения". Наличие любого внутреннего врага питало созданный и поддерживаемый государством механизм продвижения чьих-либо собственных интересов на территории страны, будь то интересы определенного региона, сословия или отдельно взятого человека. Это Аннике было известно давно и не удивляло. Было любопытно в данном случае, что же именно стоит за всем этим.
Новый порыв ветра откатил полупустую чернильницу еще на ладонь – опасно близко к краю стола и синему платью. Неторопливым жестом Анника водворила ее на место.

Анника поискала взглядом, куда можно выбросить злосчастную чернильницу. Из всех возможностей, представленных в комнате (исключая, разумеется, окно), она выбрала стоящий у двери ящик, в котором беспорядочно покоились старые шторы, огарки свечей, сломанные перья и прочий хлам, который, по всей видимости, убрать не успели. Подхватив чернильницу двумя пальцами, она поднялась и отправила ее туда, где ей полагалось находиться – в компании хлама.
- Я распоряжусь об уборке сегодня, - сказала Анника, возвращаясь на место. – Пока мы не погрязли в пыли.
Она посмотрела на Фенринга и снова оправила платье. Неторопливый жест, выдающий волнение тем, кто ее знает. Почему-то Аннику не покидало ощущение, что ее испытывают, несмотря на приветливый вид фон Ранцау. Одно, впрочем, не исключало другого - и было в целом уместно в данной ситуации знакомства начальника и подчиненного. Просто Фенринг Сверре отличался от предыдущего руководства как небо от земли. Был (или, может быть, казался) менее… понятным и предсказуемым. Хотя и был безупречно любезен.
- Я могу только предполагать, почему я теперь работаю здесь, - ответила она, глядя на ария открыто и совершенно искренне. – Герцог Оссервильский дал мне хорошие рекомендации. Мы работали вместе одиннадцать лет, здесь, в Эймаре. Я имею представление об этом регионе, поскольку достаточно путешествовала с ним и помогала ему в разных сферах, от обеспечения безопасности до торговли. Думаю, что мои знания могли бы быть полезны.
Она сделала паузу, формулируя дальнейшие слова.
- Это назначение кажется мне обнадеживающим. Мне хотелось бы иметь возможность по максимуму использовать свои способности и свои знания, и, конечно, приумножать их. Эта же работа обещает быть интересной, и я собираюсь вложиться в нее полностью. Хотя я всегда подхожу к работе ответственно и добросовестно.
Анника наблюдала за Фенрингом. Она не была уверена, что сказанное ей было именно тем, что он хотел услышать - или о чем конкретно спрашивал. Но другого ответа на тот момент у нее не было.
Издалека донесся первый раскат грома. В комнате становилось темнее.