Как же скучала Доминика по Лукрецию, по такому милому, заботливому и нежному брату ее. Но как же часто он оставлял ее одну, что злило и раздражало малышку Мину до невозможности. Она знала, что того требуют дела и даже, более того, планы на будущее самого брата. Знала она так же и то, что обещана брату была та, кого она ненавидела всей душой и сердцем. Его забирали слишком часто, отрывали от нее, заставляя ничтожное сердце рвать в клочья, до самой черной крови. И сейчас она всеми силами старалась быть рядом с ним. Не очень больших стараний стоило отпроситься на путешествие туда, где Лукреция воспитали. И туда, где он был душой не реже, чем в столице.
- Малышка Мина сегодня не в духе, - открыто и весело смеется Лукреций, наблюдая за насупленной сестрой. Доминика лишь раздраженно дергает плечом, наверное, пытаясь тем самым пояснить, что она была на него обижена. Сама еще не знала до конца почему, но это не мешало ей отворачивать носик от брата.
- Вот увидишь, тебе понравится в Аквилее, - все так же радостно продолжил юноша, трогательно ловя каждую эмоцию на девичьем лице. Принцесса вымученно подняла взгляд к небу, вздохнув. С ним невозможно спорить. Как и долго на него обижаться, впрочем, тоже.
Сегодня была прекрасная, летняя и чистая погода. Лазурное небо, так сильно напоминающее цветом ясный взгляд принцессы, звенело от теплых деньков. Птицы что-то ласково щебетали кронам деревьев, а люди даже, казалось, сегодня чуть больше улыбаются, заботясь о летних работах. Первые всходы уже давно прошли, оставалось лишь собирать урожаи и заботиться о полях. Это было так по-домашнему правильным, что на мгновение Доминика забыла, что она уже не дома. Что выросшие стена замка не принадлежат ее семье. И что здесь она не будет чувствовать себя своей, с осторожностью оглядывая каждый угол и ожидая подвоха.

Как маленькая девочка, малышка Мина сжимала крепкую ладонь Лукреция, который неторопливо вел ее по ставшими ему родными замковым коридорам. Периодически останавливался, чтобы рассказать очередную байку. Он не спешил, зная, что их ждет Эмилия де Авели, с которой так отчаянно не хотелось возобновлять знакомство девушке. Она была камнем преткновения, она была той, в чей сладкий образ отчаянно не верилось. За узкими окнами было ясно и солнечно, по-июльски трепетно и жарко, но в прекрасной головке кружило воронье и сгущались чернильные тучи, готовые рано или поздно разразиться грозой и ливнем.
- Ну же, она тебе понравится. Не дуйся. Я люблю тебя, ты же знаешь, - ласково прижал к себе сестру брат, погладив ту по голове, как в детстве. Именно этот жест всегда успокаивал. Сейчас же, наоборот, помня о своей обиде, эти слова вызвали новый всплеск душевного пламени. С силой, на которую была способна, Доминика оттолкнула от себя всю нежность, которую пытался проявить брат.
- Покончим с этим. Я хочу на нее посмотреть, - гордо подняла подбородок Мина, позволяя брату аккуратно взять ее под локоть и провести к Эмилии на очную ставку. Видимо, желая не откладывать этот неприятный момент надолго, Доминика ускорила шаг, что по началу Лукреций не поспевал за ней. Будто она знала куда идти, но все же, ни разу не ошиблась, благодаря мягким направлениям от брата.
На мгновение девушка остановилась перед дверями, за которыми жила и здравствовала соперница за внимание любимого ими обеими мужчины. Пусть и любовь была у них разная, но все же, внимание было не таким обширным, чтобы его хватило на обеих, по мнению принцессы. Относительно любви Эмилии это были лишь слухи и домыслы Доминики, но не просто же так Лукреций так тепло о ней отзывался? Иного и быть не могло, все женщины одинаковы, а уж мужчины тем более.
Дождавшись приглашения, чтобы быть уверенными в том, что княжна в надлежащем для посещения виде, первым шагнул за дверь Лукреций, придержав перед сестрой дверь. Доминике казалось, что она вступила в клетку к тигру и ей сейчас откусят если не руку, то уж голову наверняка.
- Доброго утра, - натянутая улыбка могла обмануть любого, кроме нахмурившегося брата. Он надеялся, что две близкие ему девушки все же найдут общий язык. Но надежда эта таяла с каждым мгновением, распадаясь на призрачные кусочки недовольства поведением своей сестры.