[AVA]http://i.imgur.com/HkF53GJ.jpg[/AVA]Что привело его сюда? На решение Амадея повлияло несколько факторов и важнейшим из них, пожалуй, были слухи о причинах того,  почему средний из сыновей Императора до сих пор не явил народу своих воинских умений. Говорили, будто бы от того, что их нет, предполагали трусость и слабость, а от таких рассуждений недолго было и до идеи, будто бы кровь ван Фризов, как когда-то ван Ревеннов, начала слабеть и вырождаться и это лишь первые ее признаки. Вполне возможно, что такие предположения уже и были озвучены кем-то в узком кругу единомышленников, но достоянием общественности пока не стали. И следовало доказать ошибочность слухов уже расползшихся прежде, чем они превратятся в нечто по-настоящему вредное.
Путь к означенной цели оказался не легким, ведь среди тех, кто не выказывал чрезмерного почтения перед императорской фамилией, в достатке было воинов куда более опытных, чем принц, минувшей зимой отпраздновавший свое восемнадцатилетие. И все же, на земле раз за разом оказывались его противники, хотя был момент когда чуть не случилось иначе и покачнувшемуся от удара чужого копья Амадею едва удалось удержаться в седле.
Теперь же следом за именем Эдмунда, в чью честь и состоялся этот турнир, прозвучало имя и его брата. Единственных, кто сегодня еще не проиграл ни одного боя.
Не впервые братья ван Фризы встречались с оружием в руках — погодки, они нередко тренировались вместе. Но теперь все было несколько иначе. Нет, не по-настоящему: это турнир, не бой, опасная, но все-таки игра, и жизни участников она уносит исключительно редко, по оплошности или недосмотру. Разница заключалась в зрителях — среди них были и отец, и уступавшая в годах всем своим братьям сестренка. В сотнях пар глаз, устремленных на них. В криках: восторженных, взбудораженных, подбадривающих. Без сомнения, сейчас заключалось множество пари об исходе этого поединка, но голоса сливались в общий гул и разобрать их было решительно невозможно, да и ненужно.
Отсалютовав брату, Амадей опустил забрало и пустил коня галопом ему навстречу. Пику второй принц держал крепко и направлял точно в цель, не намереваясь играть в поддавки. Если Эдмунд и получит победу в подарок на свой день рождения, то только заслуженную.

Отредактировано Amadei van Vries (2015-11-15 22:20:25)

- Это пастушья палка, а не копье. Им только собак отгонять, - распаленный неудачей при первом столкновении, Эдмунд бросил неугодившее ему оружие на землю и затребовал новое. Негоже было завершать турнир унылым разъездом без единого удара, усмотреть в котором сговор двух братьев желающие найдутся.
- Ваше Высочество, распорядитель просит ответить, сойдетесь ли вы с Его Высочеством Амадеем на ристалище вновь? – уже готовясь надвинуть на глаза забрало шлема, кронпринц взглянул на подбежавшего к его лошади юнца.
- А разве мой брат решил отказаться от поединка? Не похоже… -  брат или нет, любой, кто мчался навстречу с нацеленным в грудь копьем, был для Эдмунда прежде всего соперником. Подобные вызовы без ответа оставлять было нельзя.

Едва торжественно отзвучали трубы, как два всадника устремились навстречу друг другу , почти слившись воедино с несущими их лошадьми. Фигура брата росла с каждым мгновением, она уже представляла собой великолепную мишень, не попасть в которую на сей раз было просто невозможно, но когда Эдмунд уже приготовился ощутить правой рукой привычную отдачу от удара, нечто с силой осадного тарана врезалось в его тело, едва не лишив сознания. В глазах принца потемнело, левая рука судорожно натягивала поводья, пытаясь дать телу лишнюю точку опоры и не позволить рухнуть наземь. Под звон в ушах кронпринц не слышал как вначале жалобно заржала, а затем и захрипела его вставшая в момент удара на дыбы лошадь, шея которой неумолимо поворачивалась  в одну сторону. Несчастное животное попятилось и стало неловко заваливаться на бок, подминая под себя всадника.

Два желания было у Эдмунда в тот момент, когда его оруженосцы подбежали к нему, желая помочь подняться на ноги – умереть здесь и сейчас, не будучи пожранным позором, и выместить на ком-нибудь дикую ярость и обиду, не дававшую ему и слова вымолвить. А те дуралеи как назло все выспрашивали, в порядке ли он? Не позвать ли к Его Величеству лекаря? Не помочь ли ему дойти до шатра?
- Убирайтесь все. Вон! – для того, чтобы наорать, не обязательно кричать. Побледневшего от бешенства лица и взгляда, в котором читался смертный приговор каждому, кто решится протянуть к нему руку, оказалось достаточно для того, чтобы от Его Высочества отшатнулись как от дикого вепря. Все еще оглушенный ударом и падением, кронпринц, прихрамывая, зашагал по ристалищу, ненавидя в эту минуту себя и всех свидетелей его поражения.
- Я же сказал – все вон! – добравшись до своего шатра, он в ярости швырнул в попытавшегося приблизиться к нему лекаря свой шлем, и нырнул внутрь.

[AVA]http://i.imgur.com/O10WbtL.jpg[/AVA]Наивно со стороны Амадея было полагать, что ему удастся вот так просто, безо всяких препятствий, добраться до шатра брата. Он не учел всего один, но весьма существенный фактор: человеческий. Победителей любят, притом порой весьма навязчиво и несвоевременно. И, пожалуй, слишком мало внимания уделяя тому обстоятельству, что кронпринц, которому должны были достаться все эти лавры, все внимание, все восхищенные взгляды, находился совсем близко и мог слышать как восхваляют и поздравляют не его.
Впрочем, прогонять ищущих его общества, как в данный момент со всеми визитерами поступал брат, Амадей не стал. Легче объясниться с одним, пускай даже очень гневливым братом, чем сгладить обиду, нанесенную многим слишком резкими словами и недостатком внимания. Потому средний принц улыбался — напряженно и несколько неестественно, но к неискренним улыбкам при дворе привыкли задолго до его рождения — изобретал ответы на вопросы сверстников и юношей чуть младше, которым только предстояло принять участие в турнирах ближайших лет, и старался не обделять комплиментами дам.
В какой-то момент сквозь плотное кольцо почитателей неожиданно (для многих) обнаружившегося таланта принца просочилась и малышка Мина. От волнения сбиваясь с формального «Вы» на интимное «ты», она бросилась к брату с объятьями, ни на секунду не прекращая щебетать. Девочка лет десяти, она уступала в росте Амадею почти на две головы, и потому ему пришлось подхватить Доминику, когда та повисла у него на шее: ногами до земли она не доставала. Торопливость, с которой тараторила сестрица, сбивала с толку: Амадей еще рта открыть не успел, чтобы поблагодарить за поздравления, как Мина уже гневалась и капризно топала ножкой из-за ответа, который сама же и придумала.
– Это твой выбор…
«… лучше не совать голову в пасть разъяренного льва, но тебя он не тронет».
– И благодарю за поздравления.
Все это было сказано вслед удаляющейся спине девочки в лазоревом платье. А скоро она и вовсе скрылась из виду, нырнув под тяжелый полог.
Прежде, чем принц успел последовать за сестрой, из шатра выглянул их старший брат. И позвал к себе. По тону брата Амадей мог с уверенностью сказать: он ошибся, решив, что прошедшего с момента их поединка времени Эдмунду хватит, чтобы успокоиться. Вот только уходить было уже слишком поздно и Амадей последовал сразу же и молча. Оставалось не напоминать о случившемся ни жестом, ни словом. Войдя в шатер старшего брата, Амадей слегка опустил голову в знак покорности, показывая: что бы сегодня ни случилось, он как и прежде только второй и на большее претендовать не собирается. И разве плохо быть в перспективе вторым после Императора? Грань между почтением к кронпринцу и самоуничижительным подобострастием Амадей не переступал.
Заговорить оказалось непросто: извинения и вопросы о самочувствии Эдмунда готовы были сорваться с языка, но произносить их не следовало никоим образом. Даже взглядом проверять, хорошо ли перевязали ту ногу, на которую брат припадал (к слову, целителей не было в палатке и Амадей не видел, как те уходили, что определенно его беспокоило. Не меньше ему не нравилось, что кувшин с вином выглядел опустошенным если не полностью, то наполовину — отношения с «веселящими напитками» у Эдмунда не ладились, совсем они его не веселили), второй принц не стал. Слишком уж напряженным казался старший. Как те растения, что готовы взорваться от одного прикосновения. От понимания этого делалось неуютно. И еще Доминика… она не должна была становиться свидетельницей ярости Эдмунда, в приступах которой тот себя не контролировал. А, значит, придется сделать все, чтобы этого не случилось.
Амадей улыбнулся сперва брату, затем — сестре. Девочка наверняка чувствовала настроение Эдмунда даже лучше, чем он, а, значит, ее надо было подбодрить. Ведь ни к чему этому милому небесному созданию (а именно так сейчас выглядела Доминика) бояться своих братьев. Лучше бы ей вовсе не быть здесь сейчас. Да, причины, которыми руководствовался Эдмунд, приказывая сестре остаться, Амадей понимал. Но считал, что перенести вырвавшийся из-под контроля гнев брата ему будет легче, чем Мине — сдерживаемый.
– Ты же не собираешься просидеть здесь до самого пира в честь твоего дня рождения?
Он ощущал неуклюжесть сказанных слов, но молчание казалось худшей альтернативой. Жаль, что ни охота, ни лошади, столь любимые Эдмундом, сейчас как тема беседы не годились. Ему бы ногу подлечить прежде, чем вновь садиться в седло. Говорить же о женщинах не следовало из-за маленькой сестренки — ни к чему ей такое слышать.

Нос принцессы поплатился за любопытство своей хозяйки, что несколько отвлекло Эдмунда от вынесения приговора брату, всем своим видом демонстрировавшему покорность и смирение пред уготовленными ему испытаниями. Старший из детей Императора даже соизволил улыбнуться  в ответ на по-детски непосредственную  дипломатическую уловку Доминики, едва ли осознающей, насколько важную роль она сейчас играла в судьбах двух братьев и, возможно, всего государства.
- Твой брат, Мина, куда больше фруктов любит мясо, чему ты должна только радоваться, - ну, конечно же, принцесса могла получить почти любое лакомство в любой момент, однако не приятнее ли, когда ради тебя кто-то от оного отказывается? Поврежденная нога тем временем вновь начала давать о себе знать, и кронпринц счел возможным наконец указать своим гостям, где им надлежало присесть для того, чтобы обсуждение их семейной проблемы продолжилось.
- Как триумфатору, тебе, братец, придется продолжить участие в турнирах, кои ты прежде избегал, - таковы были неписаные правила – единожды сверкнув, нельзя было вновь исчезнуть с ристалищ, лишая иных достойных мужей возможности поквитаться с тобой за прежние поражения. Нет, разумеется, участие в поединках было делом сугубо добровольным, однако  пятно подозрений и злых слухов могло лечь на репутацию уклонявшихся от реваншей победителей.
- Очень жаль, что отец не дозволил провести завтра общую схватку, поскольку всерьез опасается, что после сегодняшнего пира некоторым будет непросто взобраться на лошадь, а у иных не успеет выветриться из головы хмель. Но мы подождем… - по счастью, ждать долго не придется. И Амадею придется сражаться до тех пор, пока его старший брат не получит полную сатисфакцию за пережитые сегодня минуты сомнения в собственных силах.
- Сегодня ты продемонстрировал всей Империи свои навыки. Старайся не утратить их, потому что я-то уж точно замечу, достаточно ли усилий ты приложишь в следующий раз для победы. Не разочаровывай меня, - позволив себе наконец несколько уменьшить тяжесть взгляда, Эдмунд не глядя потянулся к кувшину.
- Вина? – раз уж Амадей пришел сам, осознавая, каковым мог быть в гневе его брат, стоило отдать ему должное. – А вот манго в мой шатер пока не доставили, Доминика. Извини, но есть только персики.

[AVA]http://i.imgur.com/O10WbtL.jpg[/AVA]Настолько виноватым за свои слова, насколько он постарался выглядеть после укоряющей реплики сестры, Амадей себя, само собой, не чувствовал. В какой-то мере он дурачился, заодно позволяя Мине почувствовать собственную важность. Серьезная и так старательно взрослая девочка, поучающая братьев, почти вдвое себя старше, заслуживала того, чтобы ей подыграть.
В ответ на слова брата Амадей кивнул, показывая: услышал и согласен. «Что делать?» уже решил Эдмунд, но оставался вопрос «Как именно?». Просто прийти к отцу и просить о чем-то без тщательно продуманных «Зачем?» и «Почему?» казалось неправильным, аргументацию еще предстоит подготовить. Все же доводы, обращенные только к желаниям заинтересованных лиц, никогда не представлялись особенно надежными. Поэтому одного лишь «соскучились» недостаточно. Лучше уж завести разговор об укреплении семейных связей, о том, что видясь так редко, они забывают, что одна семья — это простая часть. Если же вовсе не касаться эмоциональной сферы, найти причину, по которой Доминике стоит дольше остаться дома, сложнее: научить здесь ее могли многому, но только не тому, что должна знать женщина; столица хороша для заведения знакомств, но ребенку ее лет можно и повременить с налаживанием связей. Впрочем, для того, чтобы отодвинуть дату отъезда на неделю, а то и две, и первой причины может оказаться достаточно.
Нельзя же не запланировать, как должен пройти разговор, заранее. Хотя все, что происходило сейчас: прекрасная иллюстрация того, насколько редко эти планы воплощаются в жизнь.
Предложение сменить тему было понятно и принято: Амадей действительно картинно задумался, как и предлагал Эдмунд, решая, что бы такого ему с сестрой рассказать. Едва ли такие незаметные изобретения, как способ записи дробей и новейшее символическое обозначение для операций сложения и вычитания вызовут живой интерес. Такие вещи, без сомнения, полезны, но интересны только кругу лиц, имеющими с ними дело, к коим никак не относилась Доминика, да и Эдмунд — постольку-поскольку. Нет, без сомнения, от него ждали рассказа о чем-то куда более наглядном, том, что способно потрясти воображение и увлечь практически любого.
– Мы до сих пор не приблизились к изобретению вечного двигателя и, более того, думаем признать его невозможность — хотя в этом научное сообщество еще не пришло к единому мнению, — так что вряд ли новости, о которых я могу рассказать, едва ли будут впечатляющи. – предупредил Амадей брата с сестрой. – Все дело в том, что любое тело, контактирующее с какой-либо поверхностью, теряет энергию, потому что поверхность действует на него с той же силой, направленной против движения. Эту силу назвали трением. Впрочем, есть и более увлекательные наблюдения, перечеркивающие представления, существовавшие в науке веками. Так недавно, Артур Цильгер и Казимир фон Диттмар, сверяясь с таблицами движения небесных тел, обнаружили, что те не соответствуют действительности: планеты и звезды смещены на несколько градусов и даже лунное затмение, случившееся этим летом, опоздало на целый час! – Амадей всплеснул руками, чуть не расплескав вино, после чего предпочел отставить кубок. Во избежание. – Пока, разумеется, эти данные предстоит проверить и уточнить, но возможно, что наши представления о небесных сферах неверны. Может статься, что небесные сферы движутся неравномерно, постоянно меняя оси вращения, да и форму имеют не совсем сферическую. Если с помощью наблюдений и математических моделей удастся доказать эту теорию, то она поможет не только с большей точностью предсказывать явления небесные, но и лучше ориентироваться в море, а, значит, отправляться в плаванья более дальние.
Закончив говорить, он вновь потянулся за кубком.