Этот континент мог стать таким же прекрасным и процветающим, как и Священные земли. Владыка лесных эльфов пал вместе со своим народом; Лунные и Железные горы разграблены Орками и троллями, большая часть населения наугрим бежала в земли сумеречных и морских эльдар, помогая сдерживать натиск больше трёхсот лет; народы, не находившие взаимопонимания ранее, были вынуждены объединиться против общего врага, и сражались они теперь бок о бок. Но, увы, враг оказался хитрее и сильнее: он сумел посеять зёрна сомнений среди народов, заставив их заблуждаться в собственном выборе союзника, и не доверять друг другу. Да, всё могло быть иначе, однако Судьба распорядилась исходя из собственных интересов и желаний, она так разыгралась, словно неразумное дитя, позабыв о справедливости и жалости, продолжая очернять земли, сгущая над землями мрак, расползающийся липкими нитями в душах тех, кто уже почти потерял надежду и веру, а кровавые реки питали собой только горсти пепла и голые камни. Очень скоро «неразумные», так хронисты называли предателей, поговаривать о том, чтобы отдать континент врагу, а когда им было отказано, и оставшиеся Владыки разных народов приняли закон, который гласил «Тех, кто подвержен помыслам врага, желает сдаться, прогонять из Светлых земель без суда», окончательно переступили порог врага, склоняя свои головы перед призраком, который, как твердили слухи, возглавлял большую часть Орков и троллей, а также имел немалую власть и даже бессмертную армию. Но слухи, на то и слухи, чтобы пугать своих врагов несуществующим; никто не видел бессмертной армии, как и самого предводителя. И имени его никто не знал, посему эльдар звали его просто Чернокнижником. Ибо одни твердили о могущественном маге, а другие утверждали, что восседает на каменном троне смертный – обычный человек – очень умный и хитрый, раз смог подчинить себе волю Орков, которые, кстати, не славятся умом и сообразительностью, но всё же вожака выбирают тщательно. И совсем не ходили слухи о Тёмных эльфах, которые не только существовали, но и поставляли Оркам большую часть оружия, отправляли своих воинов сражаться с собратьями, на которых обиду держат давно, так как последние отказались иметь дело с Тёмными уже очень давно, выгнав их за пределы континента, не жалея в те смутные дни ни детей, ни женщин. Так гласят древние сказания; только отыскать правду среди всеобщего мнения, наверное, уже не представляется возможным, и война продолжает уносить в свои мёртвые владения тех, кто ещё остался в проклятых землях и пытается выжить.
Кто-то успел убежать прочь из выжженных войной земель, а кто-то отдал свою жизнь за любимую страну и близких. Он всё это видел, сражался рядом с отцом, умолял его бежать вместе с ним и оставить дом, уплыть к солнечным берегам. Только Ада не слушал своего сына, упрекал и говорил, что побег – удел слабых. Был отец глуп или мудр Леголас не знал, однако приказа его ослушался, выбрав свой собственный путь – уплыл на корабле, ставший последним, который ушёл тогда от пристани Лесного королевства; теперь она уничтожена, оставив на своём месте только голую землю. Спустя несколько месяце Леголас узнал о том, что отец его, Владыка Лесных эльфов, был жестоко убит троллями; Королевство разграбили, а большая часть эльфов взята в плен. Но эллон искренне верит, что сможет перейти пустыню и отыскать Священное Королевство, дабы напомнить королю о долге пред Лесными эльфами, и просить помощи в войне за континент; хорошо бы найти остатки своего народа, отправившиеся в эти места, чтобы начать новую жизнь, да разыскать средь них сестру свою, бежавшая от войны пять лет назад. Только вот, странствуя средь лесов могучих и прекрасных, что зелень набирают уже в ранние дни весеннего месяца, да могучих гор, приютившие на своих пиках безмятежные облака, всё никак не желали ему указать путь к Королевству; наугрим и вовсе отказывали эльфу, отмахивались как от назойливой мухи, продолжая распивать свежее пиво в старых Трактирах, да пугать своими байками новичков и молодняк. Однако купец один, встретившийся Леголасу спустя год от начала его путешествия, обещал показать дорогу до пустыни, но дальше идти отказался, ссылаясь на дела в другом городе, а Леголас и не стал настаивать. Сдружились путники во время своего небольшого странствия, потому купец, в память о столь короткой, но приятной дружбе, подарил эльфу коня, да просил беречь животинку, мол, сгодится и до Священного Королевства обязательно довезёт. На том и распрощались.
Шёл уже двенадцатый день, а пустыня и не думала заканчиваться, скорее, наоборот расширяла свои границы, заставляя эллона блуждать по песочным дорогам её миражей, да иссушать крепкое тело раскалённым солнцем, а ночами обнимали холодные ветра. Уже были забыты страхи и волнения; чем дальше он шёл, тем сильнее была его надежда на скорое прибытие в Священное Королевство. Во второй половине тринадцатого дня эльфу удалось отыскать небольшой островок, который был расположен около естественного водоёма. Напоил там коня, набрал воды, немного передохнул – и вновь отправился в путь. Вскоре неожиданно поднялся ветер, вздымая к голубым небесами сухие пески, посему и коня пришлось вести в поводьях. Буря, решившая просто попугать собой заблудившегося воина, быстро стихла; он вышел к небольшой дороге, вымощенная плоскими, неаккуратными камнями, которая видна была в небольших прорехах песка.
Шёл он по ней не долго, ибо привела она к одинокому сухому дереву. Зоркий взгляд голубых глаз заметил чёрный силуэт, правда, что именно это было он не знал, но всё же эльф насторожился, только лук, находившийся за спиной, брать в руки не торопился. Остроухий спешился, и медленным шагом дошёл до дерева, и заметил привязанную к его стволу, как ему показалось совсем ещё юную, эллет, явно находившаяся сейчас без сознания. Он подошёл ещё ближе, но соблюдая меры осторожности: она могла быть просто приманкой разбойников, которых Леголас уже успел повстречать и даже сразиться с ними. Осмотрелся – вроде бы никого, если не считать обиженного стервятника, который в отместку эльфу, прервавший его ужин, решил попытать удачу на усталой лошади. Подошёл ещё ближе, коснулся кончиками пальцев её подбородка и аккуратно приподнял, вглядываясь в лицо. Одно радовало – дышит, слабо, но дышит. Эллет была сильно истощённа: побледневшая кожа, на губах прилипшие песчинки и раны; красные линии на запястьях говорили о том, что она тут висит немало времени, возможно, пыталась освободиться, но узлы слишком крепкие, значит, кто-то явно был настроен решительно; стройный стан, несмотря на положение дел, всё так же выглядел изящно. Ох уж эти эльдар… Ситуация была непростой; он не знал, что сейчас стоит делать, быть может, она беглая преступница, а ведь может быть и жертвой проклятых разбойников.  Сердце Леголаса, как и любого другого Светлого эльфа, полнилось состраданием и желанием спасти девушку от столь страшной участи. Разве мало эльфов страдает от Зла? Кинжалом перерезал верёвки, взял полуживое тело эллет на руки и положил на свой, заранее приготовленный, плащ, после чего насильно напоил маленькими глотками водой, надеясь, что она очнётся. Только вот, кажется, юное создание не торопилось возвращаться в мир живых.
– Ai, – пролепетал эллон, сжав плечо эллет и слегка тряхнул, – Сân i hi danwenidh na li.

Отредактировано Edward Stafford (2015-10-26 09:33:26)