Штефан заврался вконец. Невинная шутка с деревом, плодоносящим куриными тушками, с каждым годом заводила его всё дальше в сети порока. Приходилось изобретать для Бьянки совершенно невообразимые объяснения, потому что любознательная дама задавала неудобные вопросы. Иногда её интересовали такие неприличные вещи как круглогодичный цикл цветения куриных деревьев, и князь в холодном поту спешно вспоминал разом и ботанику, и зоологию, и болтологию.

Доходило порой до того, что, когда фон Эдели собирались в поездку по княжеству, чтобы побеседовать с народом и проинспектировать свои владения, коварная княгиня первым делом просила показать ей сад с куриными деревьями. Первый раз Штефан чуть не попался – жареных птиц еле-еле успели развесить в саду бургомистра за минуту до прихода Бьянки. Но потом князь стал умнее: он стал согласовывать с женой график объезда владений и сделался ужасным занудой.
- Уже пять двадцать пять! – вопил он нарочито громко, будто подавая кому-то сигнал. – А мы должны быть на месте в пять тридцать!
Сообщники – то есть, ответственные за развешивание куриц по веткам, бросались по местам и проверяли, как бы что ненароком не отвалилось. Знали, что в случае провала князь не помилует. Его самого ждала бы нешуточная головомойка и неминуемое отлучение от супружеского ложа. Ну, наверное.

Провалов не было. Двадцать лет Штефан фон Эдель врал и изворачивался. Он придумал о куриных деревьях столько, сколько никогда не было известно даже про настоящие деревья. Князь мог теперь предугадать любой  - или почти любой – неудобный вопрос Бьянки и принимался вдохновенно вещать. Градус вдохновения тоже следовало аккуратно регулировать: проницательная супруга могла почуять неладное.
Посвящённые в Великий Куриный Заговор бургомистры, владельцы больших и маленьких поместий покатывались со смеху. Штефан честно признался каждому из них, что в юности решил сделать своей невесте такой подарок – и до сих пор пожинает плоды этого самого куриного дерева. Князя жалели, выходку поддерживали, ложь множилась год от года. А потом эделейский правитель слишком расслабился и потерял хватку. А зря…

Однажды, когда сентябрь уже перевалил за половину, Штефан принял участие в ежегодной подготовке дерева. После обеда он хотел предложить супруге прогуляться по саду и посмотреть, какой дивный урожай куриц удался в нынешнем году. Это означало, что до обеда, ему и посвящённым в Заговор лицам следовало аккуратно развесить «плоды» в отработанном годами порядке. Князь контролировал процесс и даже подавал куриц сидевшим на ветках слугам. Сам он после своего падения с лошади больше ни по каким деревьям лазать не хотел.
Оставалось всего две птичьи тушки, когда княгине Эделейской вдруг вздумалось выглянуть из окна и посмотреть в сад. Приставленные к ней служанки, которые должны были отвлекать Бьянку всеми возможными способами, с задачей не справились. И взору благородной дамы открылось: на Том Самом Дереве гроздьями висели кухонные мальчишки и что-то старательно подвязывали, обмениваясь репликами типа «Привязывай живей» и «Не отрывай окорока». Князь, стоявший под деревом, доставал из корзинки нечто, напоминающее куриц, и подавал наверх. Всё было настолько явно и очевидно, что догадаться могла даже женщина, которую водили за нос двадцать лет.
Собственно, то, что её двадцать лет водили за нос, Бьянка тоже могла понять прямо сейчас.

Отредактировано Stefan von Edel (2016-01-20 01:04:44)