Время и место: 1637 год, поместье Ранцау
Участники: Эдвард Стаффорд, Фенринг Сверре
События: Определившись с кандидатурой телохранителя любимой племянницы, Фенринг Сверее фон Ранцау по прозвищу Граф проводит инструктаж. С пристрастием.
У порога — весна 1637
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12016-02-23 18:24:52
Поделиться22016-02-25 14:38:15
Фенринг Сверре Граф Ранцау не сводил внимательного взгляда с лица Эдварда. Время близилось к вечеру.
По давней и бережно хранимой традиции вплоть до самого выпуска большинство студентов Академии Белого Пламени такими важными и в общем-то судьбоносными вопросами как «что я буду делать следующим летом?» или «каково мое предназначение в рамках бесконечной солянки из пространств и миров?» предпочитало не задаваться, справедливо полагая, что а) чересчур интенсивное умственное напряжение имеет свойство не лучшим образом сказываться на процессах терморегуляции организма по причине перегрева мозгов и б) насколько бы грандиозными не были твои планы на будущее родина в обязательном порядке скорректирует даже самый грандиозный план. Собственно, в этом и заключается ее высокая миссия, а не, как думают многие, в создании благоприятного климата для поддержания коррупции в среде высших и средних государственных чинов. Фенринг смотрел. Смотрел очень внимательно. Недавний визит в Академию Белого Пламени вполне себе предсказуемо удивительных открытий не принес. Поскольку студенчество, как всякое полумистическое явление социально-культурного характера, оставалось неизменным на протяжении веков, Фенринг Сверре Граф Ранцау лишний раз убедился в том, что со времен его обучения радикальных перемен ни в системе образования, ни в восприятии системы образования студентами не произошло. Формированию стойкой гражданской позиции студенты как и прежде избирали веселые розыгрыши, а под персональным вкладом в укрепление обороноспособности родины, как и прежде, подразумевали сохранение дружественных отношений с гравитацией по крайней мере до тех пор, пока не покажет дно самый последний жбан с пивом или — по случаю особой важности повода — с вином.
— Хм-хм, — прервал долгое молчание Граф. В общем и целом, проведение рекрутского набора было решено оставить на потом. Однако, констатировал Граф, назвать абсолютно безрезультатным нынешний визит в Академию он все-таки не мог. В кои-то веки Фенрингу повезло. Он нашел идеального кандидата на роль телохранителя Эрики, любимой племянницы, которая как раз вошла в возраст, характерный для родителей перспективой на долгие годы утратить веру в ближнего, аппетит, покой и сон.
— Как ты знаешь, — заговорил Граф, — у меня есть племянница и моей племяннице требуется телохранитель. Конечно, многие предпочли бы видеть телохранителем юной дамы другую даму, я не из их числа. Объясню почему. Потому что и к сожалению, в трактовке должностных обязанностей дамы куда изобретательнее, скажем так, недам. А мне нужен человек, которому я смогу доверять. Так вот, перед тем, как я окончательно остановлю выбор на твоей кандидатуре, Эдвард, мне бы хотелось узнать о тебе все. В частности такое, что не всегда имеет отражение в личных делах. Например, склонности. Пьянка, развеселые женщины, наркотики, дебош? — Фенринг Сверре Граф Ранцау улыбнулся. — Увы, в наше время количество выпускников почему-то ценится превыше качества образования. Итак, Эдвард, я тебя слушаю.
По итогам смотра Эдварду Стаффорду было предложено покинуть Академию и проследовать в поместье Ранцау для дальнейшей беседы. Местом «беседы» Фенринг выбрал личный кабинет — довольно тесное, мрачное помещение, единственной достопримечательностью которого следовало бы назвать огромную карту Империи на одной из стен.
Время близилось к вечеру. Лицо Фенринга не выражало ничего, что с равным успехом могло быть интерпретировано и как крайняя степень сосредоточенности, и как мышечный спазм.
Поделиться32016-02-25 20:45:05
Как было сказано в священном писание "Всеединый посылает нам столько испытаний, сколько мы сможем выдержать", но это испытание было за рамками всех испытаний. В довольно мрачной комнате было не просто расслабиться, хотя бы потому что, не малый государственный чин стоял перед выбором: изменить судьбу парня к лучшему или оставить его гнить тут. Конечно этот выбор звучал таким образом только в голове Эдварда, но все же он был именно таковым.
Мальчик простился со своими нервами еще на подходе к кабинету, потому что высокий и властный мужчина шел слегка вразвалочку, свободно и непринужденно. В отличии от него, Стаффорд пытался незаметно успокоить трясущиеся руки и привести в порядок сердце, которое вот-вот выскочит из глотки. Прямо перед самой дверью к горлу подступила тошнота, но с этим проблем особых не возникло. Комната "допроса" пахнула легким пыльным запахом, а в носу неимоверно защекотало. Бесшумно сдержав свой "чих", Эдвард вытянулся по стойке смирно около двери и поглядел на мужчину перед ним.
Может быть и я, когда-нибудь стану таким же как он... Властным, уверенным... Осталось только воспитать в себе бесконечное множество всего и готово. - закружились в голове не самые приятные для этой минуты мысли.
Фенринг Сверре сверлил взглядом юношу, то ли оценивая, то ли пытаясь считать мысли, но в любом случае в данный момент происходила оценка парня. Каждой клетке тела нужна была оценка, каждый шаг, слово и манера будут анализироваться и по каждому моменту будет какое-то решение. Значит нужно очень осторожно взвешивать каждое слово, произнесенное в этой комнатушке.
Первым прервав молчание, Граф ясно и точно изложил поставленную перед потенциальным кандидатом задачу. В тот же момент Эдвард слегка побледнел, а правый клык не попал в прикус и ударился об соседний. Тут же в голове раздалась сирена, которая ознаменовала, что вся маскировка спокойствия сейчас пойдет какому-нибудь животному под хвост. По этому юноша встал в свободную позу, согнув левое колено и спрятал непослушные руки за спиной. В свою очередь представитель разведки ждал от него доклада по поводу его жизнедеятельности и вообще можно ли его, такого молоденького остолопа вообще допускать до проблем семейной важности.
Я прекрасно понимаю ваше беспокойство, ваша Светлость. Меня зовут Эдвард Стаффорд, я родился в Велеграде, мой отец был охотником, а мать домохозяйкой. Жива ли мама в данный момент я не знаю, надеюсь с ней все в порядке. Никогда не был склонен к спиртным напиткам, либо другим дурманящим вещам. Ветряные девушки зачастую переносят с собой букет всякого разного, а я предпочитаю продажной любви, любовь взаимную. Я довольно спокойный, уравновешенный, воспитанный... Наверно. - продумывая каждое слово сказал арий, но после своей же характеристики самого себя заволновался и поспешил добавить - В смысле так написано в моей характеристике от преподавателей факультет, я вчера прочитал ее... Был уверен, что вы захотите это знать... В любом случае я представляю как надлежащим образом вести себя с высокопоставленной особой... Будь это должность или кровный статус. Для своих лет хорошо владею магией воды, уверенно держусь в бою... Ну, в учебном точно уверенно. Обучен верховой езде. В дисциплине мне нет равных на факультете, эмоции свои я стараюсь сдерживать, но я уверен, что вы в курсе про мою эмпатию. Я чувствую всё и всех, и сразу. Это большая проблема, но я готов поклясться, что я справлюсь с этой проблемой.
После краткого рассказа, Эдвард опустил голову, задумавшись о сказанном и думая что же добавить еще стоящего. В голову лез один бред, какая-то сумятица и несвязанные фразы, которые скорее отпугнули бы Графа, чем убедили в хорошем выборе.
Ваше Светлость, я боюсь мне больше нечего добавить. Единственное, что я могу вам пообещать, что ни один пес на вашем дворе, ни одно животное этого бренного мира не будет вам так же предано и доверено как я. Мы с вами, если позволите, заключаем сделку, и я предлагаю вам свою жизнь, которую я положу на защиту вашей дражайшей племянницы. Я уверен, если вы окажите мне честь, а Всеединый будет благоволить мне сегодня, то я постараюсь быть лучшим из лучших. - пылко выстрелил Стаффорд и зарделся от собственного поведения, непозволительное для молодого выпускника Академии. - Прошу простить меня за лишние эмоции.
Поделиться42016-02-28 13:14:37
Левая бровь Фенринга Сверре фон Ранцау по прозвищу Граф медленно поползла вверх. Состояние, в котором сейчас прибывал молодой Эдвард Стаффорд, Фенрингу было знакомо, причем не понаслышке. Когда-то ему тоже было восемнадцать лет и он тоже испытывал некоторые сомнения по поводу того, как именно должно вести себя перед комиссией, сплошь укомплектованной богатейшим разнообразием компетентных, уполномоченных и просто высокопоставленных лиц. А что самое неприятное, вспоминал Граф, перед лицом такой комиссии как-то сама собой закрадывается пренеприятная мыслишка — а по размеру ли тебе, собственно, выдан скелет? Судя по позе, подобная мыслишка только что посетила Эдварда, в результате чего одна из ног явно была признана короче другой. В остальном никаких нареканий не было. Держался Эдвард с достоинством, говорил убедительно и в сущности был молодцом.
— Знаешь, я тоже читал твое личное дело, — заявил Фенринг, принуждая бровь вернуться в исходное положение. — Выяснить успел следующее: ты умен, смекалист, легок в обучении и да — дисциплинирован не по годам. Что, как ты понимаешь, принципиально важно человеку профессии, которую я для тебя избрал, — с лица Эдварда Фенринг по-прежнему не сводил глаз.
— Эмпатия — это не проблема, — продолжил Граф. — Вернее проблема и даже колоссальная, правда, в том случае, если ты привык считать каждого встречного не достойным высокого звания существа разумного прямоходящим бревном. А это, надо думать, несколько не соответствует действительности. Ну так вот, сынок, с твоей эмпатией мы как-нибудь справимся. Быстрых результатов, разумеется, не гарантирую; будем работать. И работать будем на износ.
Указанная эмпатия Фенринга ничуть не смущала. Скорее наоборот. По роду деятельности Фенринг частенько путешествовал, иной раз на протяжении месяцев не имея ни малейшей возможности проверить, как там поживает Эрика, семейное наследие и, откровенно говоря, не то чтобы горячо любимый, но все же родной дом. И если еще год назад с проблемой досуга Эрики легко справлялся табун нянек, пара псов и превеликое множество представителей всех возможных пород лошадей, то отныне Птахе предстояло все чаще выходить в свет. Полный ужасающих опасностей вроде породистых юношей, породистых девушек, а также убийц, воров и грабителей, как правило, беспородных, зато всех мастей. А тут уж никак не обойтись без охранника. Желательно такого, который почует опасность прежде, чем эта опасность нанесет ему не совместимое с жизнью количество переломов важных и особо важных костей.
— Однако настроен ты решительно, ценю, — подытожил Граф, когда лицо Эдварда приобрело тот редкий по насыщенности оттенок, за обладание котором наверняка бы продала душу не одна из благородных дам. — Тем не менее, не будем забегать вперед, степень твоей преданности покажет время. А теперь скажи-ка мне, Эдвард, как ты относишься к пони? Это такая не слишком популярная порода малогабаритных лошадей...